повыхватывали свои огнестрелы условно-скрытого ношения, наставили их в пустую кабину…

Я же, представив свои ноги также стальными, шагнул в кабину мимо охраны. Конечно, у невидимого призрака есть свои плюсы, однако провалиться сквозь пол лифта как-то не хотелось.

Один из охранников метнулся было вперед, в кабину, но я его остановил, толкнув кулаком огонек, мерцающий в груди. Вроде и толкнул не сильно, даже не ударил и пламя это мистическое не погасил, тем не менее охранник будто на пику напоролся. Замер на месте, словно статуя, пистолет выронил, после чего начал медленно оседать на пол лифта.

– Это он! – послышался чей-то голос, приглушенный, словно у кричавшего на лице была перьевая подушка. – Воин тысячи лиц! Он здесь! И сейчас он надел на себя лицо смерти!

Я хмыкнул, нажимая кнопку знакомого этажа, где уже побывал однажды. Утонченный народ эти японцы! Даже в банальных трендюлях умудряются найти красоту и грацию, придав им поэтический окрас.

Двери лифта закрылись, в животе у меня немедленно образовалась характерная пустота, будто желудок оттянули книзу, – знакомый эффект движения скоростных лифтов. Надо же, как интересно. Оказывается, у меня в состоянии призрака есть желудок… Хотя фиг его знает, что это на самом деле за состояние. Люди меня не видят, это понятно. Себя я ощущаю так же, как раньше, руки-ноги вижу, лицо чешется, так как пару дней было не до бритья… Надо будет, как все закончится, опробовать черную «Бритву» на эту тему. Старый мой нож меня не резал, и бриться им было очень удобно. Надеюсь, что, поменяв цвет, он мне щеку не снесет, если попробую им соскоблить щетину с морды, как раньше.

Забавное все-таки существо человек. Еду я сейчас навстречу не знаю чему, то ли роте автоматчиков, то ли очередям из потолочных пулеметов, возле ног хрипит боец якудза, стоя на коленях и держась за грудь, а я о бритье думаю. Хотя для меня это нормальное состояние – гонять в голове всякую ерунду в преддверии лютого трындеца, и во время него, кстати, тоже бывает часто. Ну а о чем еще думать, когда Сестра в метре от тебя невидимыми крыльями шелестит? Грустить – глупо, все там будем рано или поздно. Радоваться – нечему. Вот и остается только репу чесать и размышлять, как круто будет расслабиться и спокойно довести ее до идеально гладкого состояния. Это если выживу, конечно. Ну а если нет, то пофиг, в общем-то, ибо мертвых щетина не беспокоит.

Ощущение пустоты в желудке начало потихоньку сходить на нет – то есть лифт притормаживал перед тем, как остановиться. Самое время было подготовиться к веселухе, которая, скорее всего, ждет меня наверху.

Я достал из-за пазухи ружье, без магазина похожее на длинный дуэльный пистолет из девятнадцатого века, проверил наличие патрона в патроннике, примкнул к ружью магазин, щелкнул предохранителем. Что ж, посмотрим, какой сюрприз приготовил для меня глава клана Ямагути-гуми.

Лифт остановился, двери бесшумно разошлись в стороны. И я понял, что даже предположить не мог, насколько лютый трындец меня ожидает…

Она стояла метрах в пяти от лифта…

Лапы и тело пантеры.

Хвост – длинный и тонкий, ближе к концу сужающийся в гитарную струну.

Из груди торчат гибкие щупальца с человеческими кистями на концах, сжимающими пару длинных мечей-тати. Между этими длинными и гибкими конечностями – еще одно то ли щупальце, то ли двухметровая шея, на конце которой находилась женская голова с копной черных волос, уложенных в средневековую японскую прическу. Правда, лица я рассмотреть не успел, так как тварь ударила.

Хвостом, словно плетью.

Я прям увидел, словно в замедленном фильме, как этот тончайший хвост рассекает упругий воздух и вместе с ним тело бойца, которого я столь неудачно для него ударил. Парень до сих пор не мог прийти в себя от шока – и к счастью для него. Потому что, когда тебя рассекает надвое живая гитарная струна, это, наверно, очень больно.

Удар пришелся немного ниже плеч, по груди бойца словно тончайшую алую линию прочертили. Он, хрипя, попытался втянуть в себя воздух, не смог, дернулся – и завалился на бок, при этом его верхняя часть тела отвалилась от нижней. Две отрубленные руки, мелко-мелко тряся пальцами, упали на пол лифта. А еще я увидел, как хвост-струна метнулся назад, и крохотная кровавая капля повисла в воздухе, сорвавшись с кончика этой струны.

Думаю, удар предназначался мне, и, на мое счастье, его по воле случая принял на себя живой щит, бьющийся сейчас в агонии на полу лифта, заливая его стены горячей кровью.

А еще я осознал, что больше не вижу его как плотный сгусток тумана. Возле моих ног умирал обычный человек, а это значит, что лафа кончилась и я вновь нахожусь в своем мире. И шестилапая тварь с нереально длинной шеей прекрасно видит меня.

Счет вновь пошел на доли секунды, послушное время притормозило свой бег. Спасибо волшебному чаю Чжанцина, состояние невидимости не выпило из меня все силы, хотя я чувствовал себя изрядно уставшим. Любое применение особых способностей тратит жизненную энергию со страшной силой, и переход в мир ками не явился исключением.

Что ж, ждать второго удара я не стал, прыгнул с места «рыбкой», мощно оттолкнувшись ногами от пола, – и буквально спиной почувствовал, как смертоносный хвост с легким свистом рассекает воздух в миллиметре от моей спины. То есть тварь промахнулась, и сейчас главным было не дать ей ударить в третий раз.

И я в который раз сделал невозможное – в полете мощно скрутился, так, что аж позвоночник хрустнул, и открытой ладонью мазнул по хвосту твари, которая уже оттягивала его назад для следующего удара.

Истошный визг чудовища резанул по барабанным перепонкам. Похоже, ее хвост-струна был богато иннервирован, посему, когда я отсек его «Бритвой», кончик которой торчал из моей ладони, тварь почувствовала нешуточную боль.

Но вряд ли это было победой.

Она ринулась на меня с фантастической скоростью, словно черная молния, занеся над головой оба меча. Я же в результате своего вращения приземлился не слишком удачно – на одно колено, больно ударившись им о пол. Что, впрочем, не помешало мне вскочить на ноги и выстрелить из ружья, которое я, к счастью, не потерял при падении.

А вот дослать патрон уже времени не было.

Выстрел мой тварь не убил и даже вроде бы не ранил. И все же пуля, ударившая в грудь, как раз в то место, откуда руки росли, прыжок той твари притормозила.

Эта паскуда упала на четыре лапы в паре метров от меня,