Жёстко. Последняя фраза сама по себе слетела с губ. У меня сдают нервы. Дурацкие гормоны. Я совсем не слежу за языком. А должна. Ведь передо мной стоит опасный бандит, а я говорю ему в лоб разные гадости, не боясь получить за свою брань наказание. Данте бледнеет. В глазах мужчины что-то меняется. Там мрак опасный сгущается, молнии потрескивают, назревает страшная буря. Я слишком поздно останавливаюсь, слишком поздно осмысливаю сказанное. Не сдержалась. Эмоции выкрутили меня наизнанку, плюс ещё к делу подключились гормоны. Слишком сильно нервничаю. Слишком много всего мне, хрупкой девушке, предстоит вынести. Я родов боюсь, свадьбы этой чёртовой, суда собственного страшусь! Что же мне делать?

Малыш в животе активно зашевелился, брыкаясь ручками и ножками. Я ведь умру на месте, в слезах своих горьких утону, когда увижу Данте с другой. Как они обмениваются обручальными кольцами, как в любви вечной клянутся, как проводят вместе первую брачную ночь.

Данте ничего не отвечает. Он разворачивается и уходит, с силой хлопая дверью. Я пальцами впиваюсь в роскошную нежно-розовую ткань сногсшибательного бального платья, опускаюсь на пол и беззвучно рыдаю. А на следующий день… я через боль иду на их свадьбу. Иначе меня потащат туда силой. Приказ не Данте, а самого Мирона. Если я буду покорной невольницей и не буду угождать главному злодею города, возможно, он смягчит приговор в отношении меня.

Данте уже я потеряла, я не могу потерять и своего ребёнка тоже. Выход один — молиться и надеяться на лучшее.

* * *

— Смотрите, смотрите! А вот и молодые!

— Потрясающе!

— Самая красивая невеста в мире!

Замолчите! Так и хочется заорать всем этим ряженым куропаткам в их наглые, разукрашенный косметикой физиономии. Я не смотрю. Специально не смотрю туда, где в настоящем времени вершится самое грандиозное событие года. Две уважаемые и сильные семьи, во главе двух влиятельных криминальных авторитетов города, заключают важный союз. Забившись в самый дальний уголок самодельных трибун из вереницы стульев, обтянутых белым шёлком, с бантами на них, я прячусь за спинами гостей. В детстве мама всегда говорила мне такую вещь, что если ты очень боишься — просто закрой глаза. И станет легче. Что я и делаю.

На весь сад разливается торжественная музыка. Роспись и венчание происходит в центре красочного сада. По бокам стоят стулья, обтянутые белоснежным бархатом, а в центре временных трибун блестит белая ковровая дорожка, на которую ступают будущие муж и жена. Под аркой из цветов вместе со священником по обе стороны от него стоят отцы молодых, внимательно наблюдают за всем происходящим. По традиции бандитской семьи Шахин молодые проходят специальный обряд, который для них проводит священнослужитель — так сказать, семейный священник семьи Шахиныъ, который провёл не одну церемонию для бандитской семьи. В благодарность за услуги Мирон построил храм для батюшки, в котором по воскресеньям проходит обязательная служба для всех членов бандитских общин.

Малышка Милана, двоюродная сестра Аннеты, идёт первая, хихикает, задорно машет ручкой, осыпая пол под ногами молодых бархатными лепестками роз. Гости суетятся: кто-то снимает торжество на камеру, кто-то радостно аплодирует, а кто-то просто наслаждается мероприятием, любуясь такой сногсшибательной Аннетой в безумно дорогом платье, идеально подчеркиващем её изящную фигуру и пышную грудь, от известного фэшн-дизайнера Пабло Баскони, которое ей привезли на заказ чартерным рейсом из самого центра Парижа. Лицо Аннеты скрыто длинной фатой до самого пола. По краям фата расшита кружевом. Вильмонт денег не пожалел на прихоть своей любимой дочурки.



А Данте? Таким красивым, таким элегантным и ухоженным, как сейчас, я не видела его никогда. В костюме. Я никогда не видела бандита в классике. Чёрный смокинг, который блестит на солнце, как масляный. Белая, как снег, рубашка с золотыми запонками на манжетах. Волосы трепетно уложены и зачёсаны по направлению к затылку в модной укладке. Я не сразу его узнала. Мы не виделись с ним с того самого момента, как я сказала ему… что лучше бы пуля задела не плечо, а сердце. Он больше не пришёл. А через два дня состоялась свадьба.

Позже я пожалею о своих словах. Тогда, когда уже будет слишком поздно.

Обе семьи планировали свадьбу заранее и решили сыграть торжество в имении семейства Шахин. В саду оборудовали место для росписи, в большом обеденном зале организовали царский пир. Кругом роскошь, богатство, шик и блеск! Гостей не много, но все свои. Сегодня в особняке Мирона собрались все самые важные сливки общества. Это был тот самый день, когда я смогла побыть подольше с Рокси.

Мы сели с ней рядом, на дальних рядах трибун. Сидели как мышки, держа друг друга за руки. В глубине души всплывает тягостное ощущение, будто мы видимся с девушкой в последний раз. Я надеюсь, что просто слишком сильно волнуюсь по поводу всего происходящего, поэтому и негативлю. Ведь мне кажется, что как только Данте и Аннета сыграют свадьбу и оба семейства станут одним целым, то следующей жертвой воли старого ублюдка станет нежная Рокси. Которую… бросят на растерзание страшному монстру со шрамом.

Больно смотреть, больно слышать. Везде больно! Я стараюсь дышать, стараюсь не думать о том, что меня будто лишают кислорода, я просто прячусь за спинами гостей, зажмуриваюсь, представляю себя невидимкой. Если бы они только знали, как же мне больно! Я и сама не знала, что боль будет настолько адски сильной.

— Он ищет тебя, всматривается в лица гостей… — шепчет мне Рокси на ушко, поглаживая мою руку, а я изо всех сил давлю в себе горькие слёзы, зажмуриваюсь, пытаюсь думать о чём-то другом. Но сердце в груди неумолимо сильно грохочет навылет. Не могу смотреть на них. Не могу!

Церемония бракосочетания начинается, а я вообще будто ничего не слышу. До меня доносятся лишь обрывки фраз. Я сижу здесь, потому что мне приказали здесь сидеть. Сколько месяцев, даже лет бы я не провела в доме криминальных вершин мира сего, никогда не приму их ненормальные законы, которым я по сей день удивляюсь и вообще не верю, что подобное до сих пор существует в нашем современном, продвинутом мире.

Священник что-то бормочет на своей волне, гости со вздохами умиляются красивой парой, я смотрю в одну точку и мечтаю, чтобы мои муки как можно скорей закончились.

— Объявляю вас мужем и женой! — бьёт по вискам голос священника, как мой личный смертельный приговор. И я умираю. Как человек, как личность, как живое существо, превращаясь в высушенное растение.

— Горько! — трибуны оживают. Гости поднимаются на ноги, аплодируют, восхваляя новоиспечённую семью, по саду эхом проносится волна с окликами “горько”.

Все гости радуются, стоя на ногах, лишь мы с Рокси сидим, как скот, ждущий забоя. Не аплодируем, не поднимаемся на ноги, чтобы поулыбаться и откланяться — своим поведением выражая молчаливый протест. Роксана с грустью качает головой, прикрывает ресницы. Её нарядили в пышное платье персикового цвета, схожее с дизайном моего. Волосы распущены, уложены пышными волнами до самой талии, юное личико подчёркивает лёгкий макияж. Больно осознавать, что такой неземной ангел достанется кровожадному демону. Шрама на свадьбе я не вижу, и к лучшему.