Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы же остались в Гургани? – слабо удивился я.
– Да, но мы хорошо отдохнули, а потом посоветовались и решили, что нужно всё же добраться до Горы Тысячи Голосов. Лянхуа там окажут лучшую помощь. Вот и полетели. От Цагана недалеко. Вон наша гора, на противоположном берегу озера, видите? – Ринчен показал в сторону одинокой скалы, улыбаясь так, что я невольно напрягся. – Вы тоже решили остановиться на этом дворе? Какое невероятное совпадение!
– Исключительное, – мрачным голосом поддакнул Тархан.
По позвоночнику пополз холодок ужасного предчувствия, и я негромко произнёс:
– И то, что на этом же дворе остановился Юан, ничего не значит?
Байгал не отвёл взгляд, но ещё быстрее замахал веером. Ринчен зажурчал успокаивающим тоном:
– Мы уточняли наличие свободных комнат, Октай…
Но я не дослушал. Ведомый предчувствием, я влетел в дом и метнулся к хозяину:
– Два старика, мужчина и беременная женщина – в каких комнатах они остановились?
Хозяин наморщил лоб и медленно, ужасно медленно ответил:
– На втором этаже, третья от лестницы…
Я уже развернулся, но меня догнало ленивое уточнение:
– Только они не там.
– А где? – сгорая от нетерпения, спросил я.
Хозяин, не переставая тереть кружку полотенцем, ткнул пальцем в сторону обеденных столов.
Я проследил за его взглядом и увидел их: и стариков, и Ло, и Юана. Они сидели за накрытым столом, были живы, здоровы и о чём-то весело переговаривались. Я с облегчением выдохнул и, немного расслабившись, подошёл к ним. За мной тихо последовал палач.
– Октай? Тархан? – удивился Юан. – Я думал, вы уехали.
– Придётся немного задержаться. Отплытие завтра, – неловко улыбнулся я. – Хотим узнать, нет ли свободных мест.
– Были, – Ло оторвалась от похлебки. – Кажется, хозяин упоминал, что наверху ещё есть пустые комнаты. Что вы стоите? Садитесь с нами!
Пока мы с Тарханом устраивались за столом, подошла подавальщица. На подносе стояли наполненные чаши.
– О, а вот и вино! – обрадовались старики.
Улыбаясь, подавальщица расставила перед ними чаши с рисовым вином, подала Ло воду, а последний сосуд с «Поцелуем солнца» поставила перед Юаном и, пожелав приятного вечера, повернулась к нам.
– Что закажете?
Тем временем наши спутники подняли чаши:
– Ну, за хорошую торговлю!
За миг до того, как вино коснулось губ Юана, меня пронзила догадка. Я подался вперёд и взмахнул рукой, пытаясь выбить сосуд из рук Юана:
– Не…
Не успел. Юан уже сделал большой глоток, лишь метнул на меня удивлённый взгляд.
Ужас обжёг внутренности так, что я застыл с вытянутой рукой. Мир сузился до Юана и сосуда в его руке. Весёлые разговоры стариков о будущем ребёнке, шутливые ответы Ло – всё перекрыл бешеный стук сердца в ушах.
Я опоздал. И теперь мог лишь наблюдать да молиться всем сразу: Небесам, демонам, воплощениям стихий и Нищему принцу – чтобы моя догадка была ошибкой, чтобы никакой отравы в вине не оказалось.
Юан зажмурился после глотка, поставил сосуд на стол – и меня затопило облегчение. Ошибка, всё-таки ошибка!
Но не успел я вознести хвалу высшим силам, как Юан громко всхлипнул и схватился за грудь, уставившись на Ло заслезившимися глазами, в которых ясно читалась боль.
– Что? Слишком крепкое? – пошутил кто-то.
Юан не ответил. Не меняя выражения лица, по-прежнему держась за грудь, он молча упал на спину. Палач тут же перегнулся через стол, взглянул в лицо Юана, приложил пальцы к шее и выпрямился, как никогда похожий на статую.
В наступившей тишине его бесстрастный голос показался особенно громким:
– Он мёртв.
После мига ошеломлённого молчания Ло страшно закричала.
Глава 14
Певец, жрец и ласковые руки
Поднялась суета. Старики выплюнули вино. Ло упала на колени и с рыданиями затрясла Юана. Но он продолжал лежать и смотреть в потолок широко распахнутыми глазами, каких не бывает у живых людей. От особо сильного толчка его голова мотнулась, и из уголка рта вытекла струйка вина.
– Он не мёртв! Нет! – кричала Ло. – Он же только что был жив! Он только что…
Она кричала и кричала, а я никак не мог понять, откуда звон в ушах: это её голос или в голове кричит моё потрясение?
– Разойдитесь! – рявкнул Тархан. – Уведите женщину!
Кто-то из посетительниц обнял Ло за плечи и увел на второй этаж. Горестные рыдания стихли, и звон в ушах сменился на обеспокоенный галдёж. Посетители бросили свои дела и столпились над Юаном. Появился и бледный хозяин, и подавальщица.
– Отравился? В вине что-то было? – предположил кто-то из зевак.
Услышав это, те немногие, кто прикладывался к чашам, с подозрением отставили их.
– Не было ничего в вине! – завопил хозяин. – Не было и быть не может! Он, наверное, больной или раненый!
Тархан поднял «Поцелуй солнца», поболтал остатки вина, внимательно всматриваясь, и протянул её мне:
– Посмотри.
На стенках чаши осели следы красного порошка. Я принюхался и сквозь аромат вина различил терпкий запах перца.
– Это красная отрава, сильнейший яд. Юан даже не успел ничего понять, – горько сказал я и вскинул голову на подавальщицу. – Кто приказал тебе?
– Н-никто! – заикаясь, выдавила девушка. – Я достала вино, а потом у нас лопнула бочка с луком. Я побежала собирать, потом вернулась…
– Может быть, эта чаша предназначалась вовсе не ему? – спросил хозяин.
– Нет, что вы! Это же «Поцелуй солнца». Оно очень дорогое. У нас его пьют только заклинатели! Ну, и этот человек. Кроме него никто больше не купил!
Подавальщица опустила голову, наткнулась взглядом на Юана и, спрятав лицо в ладонях, расплакалась:
– Что теперь со мной будет?
– Значит, «Поцелуй солнца» пьют лишь заклинатели… – неопределённо протянул Тархан и взглянул на меня.
А во мне, словно бурлящая лава в вулкане, поднимался гнев. Ответ на вопрос, кто подсыпал яд, стоял передо мной четко и ясно. И от этого гнев становился жарче и больнее.
Я поднялся и, растолкав зевак, направился к выходу. В тот миг мне было глубоко безразлично, что наши с заклинателями силы несопоставимы. Значение имело лишь желание взять мерзавца за грудки и разбить его самодовольное лицо.
– Стой!
Меня заключили в кольцо рук, и я рванулся.
– Пусти, Тархан!
Палач не внял, а наоборот, покрепче вцепился в плечи, развернул к себе и тряхнул.
– Они наверняка уже ушли, – медленно и чётко сказал он. – Их там нет.
Гнев не утих, нет. Он по-прежнему бурлил внутри, словно кипящая вода, накрытая крышкой. И стремился наружу подкатывающими слезами.
– Неважно! – я тряхнул головой, пытаясь загнать боль поглубже, чтобы не мешала дышать. – Я их догоню и…
– Отомстишь? – холодный голос палача остужал не хуже льда. – Пойдёшь