И в тот же миг я поняла, что пропала. Его речь жесткой волной иголок взъерошила кожу, заставив замереть оба моих сердца — и живое, и растительное. В теле словно что-то взорвалось с такой силой, что я испугалась здесь и сейчас распасться на облако семян… И это только от звуков, издаваемых горлом мелкого моркота! Что будет, когда я его увижу?! Теплые ручейки животворной энергии побежали по жилам, сбивая дыхание и сосредоточенность. Но я все-таки сумела взять себя в руки, ноги, уши, корни и листья. А Леверия ответила на вопрос невидимого обычному взору мальчишки:

— А вот ты спустись и посмотри!

На дереве раздался недовольный вздох, а спустя секунду на землю спрыгнул он, от одного взгляда на которого меня повело в сторону, словно закручивая перед броском. Я встрепенулась всем телом и крепко схватила моркота, не удержавшись прошептать ему на ушко:

— Ты мой маленький…

Чуткие локаторы альбиноски уловили несанкционированные речи, и Леверия недовольно рявкнула:

— Гаста, веди его сюда! Живо!

Удержаться от нападения на эту наглую выскочку у меня едва хватило сил. Отдать это чудо какой-то прощелыге, пусть и не из последнего рода в землях ушастых проходимцев?! Сцепив зубы, я нехотя повела хайверса к главарю. Красные глаза босса нехорошо сверкнули, заставив меня отпрянуть от парнишки и замереть. Лысенький белокожий моркот с интересом посмотрел на альбиноску и сказал:

— Задушишь ведь несчастную.

— Что? — опомнилась альбиноска и спешно отпустила свою жертву. Придушенная эльфа шмякнулась в траву, прикидываясь ветошью, а моркот сказал, ежась под дождем:

— Вот, смотрю.

— Можешь называть меня Леверия, гехай, — довольно улыбнулось белое пятно в ночи. — Я не вижу у тебя на шее знаков слияния, малыш, а значит — твоя судьба решена.

— Неужели? — Взгляд юного хайверса стал злым и веселым, окатив мою шкуру холодом. — Лендерра тоже думала, что выиграла в лотерею, вон теперь валяется в отключке.

— Чего? — Альбиноска явно не поняла половины из того, что услышала.

В отличие от меня. Судя по всему, у нашего малыша уже появился шицугехай, та самая эльфийка, что отразила молнию босса. Так вот в чем дело — она сейчас настраивалась на энергию хозяина. Если Леверия не остановится, то ее ждет та же судьба. В общем-то мне было до одного места, что будет с альбиноской, но позволить ей прикоснуться к тому, от одного запаха которого во мне закипела кровь, я не могла. А потому просто ринулась с места вперед, перехватила босса поперек тела и утащила в заросли под озверелые вопли протеста. Красноглазая эльфийка просто сошла с ума. Пришлось утихомирить ее хорошим ударом по голове. Дотащив до пещеры, я просто бросила эльфу там, а сама поспешила вернуться на место схватки, но никого уже не застала. Пришлось нестись по следам всадников, еще не смытым ливневым потоком.

Проникнуть в даракаль Шанталь оказалось не так сложно. Сверху его никто не охранял, а я, разведчица-форестесса, пробиралась по стенам не хуже плюща, разве что быстрее намного. Больше всего порадовало, что местную оранжерею иногда проветривали, и я через откидное стекло на потолке спокойно спустилась в искусственный сад, где и спряталась, оставив скомканный плащ и оружие в укромном уголке. Выбравшись из тайника, я чуть не скончалась на месте от шока — оказалось, за мной пристально наблюдал местный садовник. Им оказался праншас преклонного возраста. Общий язык мы нашли быстро — как-никак оба из Лесного Моря, оба изгнаны Матриархом. В отличие от меня хранителя растений выставили из Эона не за разврат, а очень даже наоборот — за отказ от свадьбы с определенной ему Матриархом невестой. Так что Тэмми, так его звали, позволил мне остаться в оранжерее. Будь это не так — не знаю, вышла бы я победителем из схватки. А быть еще дальше от того, в ком моя плоть признала старшего, я не могла — все естество отказывалось принимать даже мысль об этом.

Прошли почти сутки, прежде чем я вновь увидела моего моркота. Он вошел в сад в сопровождении местной управительницы. У него оказались удивительной глубины темные глазищи, удивленно смотревшие на мир. В какой-то момент я не успела отвести взгляд. И пропала окончательно. Этот моркот обязан быть моим, я не смогу без него… Не смогу дышать, видеть, слышать, расти и набираться энергии для фурража… Это стало ясно как серый день. Напуганная осознанием пропасти, на краю которой оказалась, я сломя голову удрала в кусты, прячась от изучающего взгляда. Впереди нарисовались две проблемы: он мог меня узнать, это раз, и тогда это способно сыграть злую шутку. Тут и так нет уверенности, что моркот примет меня и мою жизнь под свою руку, а если узнал, то припомнит и нападение в лесу. Над всем этим стоило подумать, да. Но не в такой момент. Близость старшего затуманивала разум, стягивая мир в центр трепещущего тела. И это было для меня странно и пугающе. Никогда до этого я не теряла головы. И хорошо, что вокруг были заросли…

А потом меня вычислили. Или Тэмми сдал, не знаю — выяснять себе дороже. Шицу старшего наговорила мне много угроз и распоряжений, на которые я просто тут же забила. Но одно из них решила выполнить, чтобы окончательно убедиться — хайверс или все-таки нет этот юный моркот? В лесу тогда молнию отразил все-таки не он. По ментальному сигналу на следующий день я кинула в моего избранника удаленное слепое заклятие рассады, этакое облако семян. Если он хайверс — все обойдется, если же нет, то опять же — заклятие не из боевых и большого вреда не принесет… Так я рассуждала, пока не получила порцию семян обратно. Это было неприятно. Пришлось щеголять новой листвой в Холле даракаля, когда нелегкая принесла в ленд любовницу местной королевы. Так что оттуда я слиняла при первой возможности — новая оболочка неудержимо зудела, требуя знатной почесухи, отчего я даже на время смогла отвлечься от мыслей о Сахарке, как прозвали в поместье моего моркота.

То, что случилось той же ночью, едва не разорвало меня мощным ударом энергии. Видеть я, конечно, ничего не видела, но суть происшедшего поняла сразу, едва в голове полыхнула сине-фиолетовая молния. Моркот прошел инициацию, сотворив полноценного шицугехая. И не абы из кого, папу их в колодец… Из королевской фаворитки! От одной мысли, что мой Сахарок сам, добровольно отдался какой-то наглой юной ушастой из свиты эльфийской королевы, стоила мне пары сотен лет жизни. Меня перекорежило потоками магической силы, развернувшейся под крышей даракаля. Но поделать я тут ничего не могла — старший всегда сам решает, что, когда и с кем ему делать. Свое я все равно получу.

Когда я встретила моркота в третий раз достаточно близко, чтобы обнять, он изменился до неузнаваемости. Гибкое белое тело взрослого моркота с длинными черными локонами и черными же ногтями заставило меня сначала застыть в шоке. Подобных моркотов я никогда не видела! Но память услужливо подсказала, что когда-то в Лесном Море жили и такие. Когда Сахарок, он же Террор, буквально через мгновение после меня вошел в оранжерею, где я жила все эти дни, он почему-то замер, во что-то всматриваясь, я же уставилась на него, утопая в желании обнять это хрупкое существо, согреть, опутать своими ростками и не отпускать в опасный мир. Но — это старший… А потом события понеслись вскачь. Террор кинулся в заросли, а я за ним. Там хрипел проткнутый мечом праншас. Кто-то постарался вывести его из строя. Но я-то знала, что уже через полчаса хранитель растений освободится от железяки и продолжит спокойную жизнь. Возможно, тому, кто его проткнул, требовались именно эти полчаса. Тут еще и сквозняком потянуло — оказалось, что одно из стекол оранжереи разбито. Пока моркот рассматривал хрипевшего праншаса, из коридора за распахнутой дверью оранжереи донесся голос хозяйки даракаля: