общем, хорошими, у них горели глаза, и они очень торопились в новую взрослую жизнь, которую видели исключительно в радужных красках.

Несколько выделялся на их фоне Витя Пахомов, мой друг и компаньон, у которого была не голова, а вычислительная машина и который на будущее смотрел без розовых очков, ориентируясь исключительно на материальные цели.

Прочие же ребята были преисполнены оптимизма. Даже я немного заразился их состоянием, будущее перестало быть для меня чем-то ужасным, но представлялось своего рода квестом, который нужно пройти, выполнив положенные задания.

Так, вместе со всеми своими одноклассниками, я входил в новую взрослую жизнь.

Глава 21

В один прекрасный день к нам в видеозал перед сеансом заявился знакомый нам неформал Петрович с каким-то волосатым и бородатым парнем лет восемнадцати.

— Здорово, пацаны! — радостно приветствовал он нас. — Ну ни фига себе, у вас тут хозяйство! Про ваш видеозал уже весь город знает. Че, как, нормально дела идут, футболками больше не барыжите?

— С футболками завязали, — сказал я. — Сейчас мы несем культуру в массы. Демонстрируем кинозрителю лучшие образцы… Ну вы поняли?

Неформалы заржали.

— «Эммануэль», небось, народу заряжаете?

— Нет, Петрович, — строго сказал я. — Никаких Эммануэлей. У нас все прилично.

Петрович почесал пышную шевелюру.

— Мы к вам вообще по этому делу.

— По какому? — не понял я.

— Ну вот, как ты говоришь — нести культуру в народ.

— Вот это, — Петрович кивнул на своего бородатого спутника, — Андрюха. Лес кличут.

Мы церемонно раскланялись.

— И мы че пришли… У Андрюхи — шикарнейшая коллекция записей. Лучшая в городе. Полтыщи кассет, можешь себе представить?

— Так… — сказал я выжидательно, почувствовав, что дело пахнет внезапной выгодой.

— У него половина записей — хэви металл. Так там вообще все, что можно найти. Но есть и куча попсы импортной — «Модерн толкинг», «Европа», Мадонна, «Пет Шоп Бойс» — все на свете. Наша звукозапись в Доме быта — нервно курит бамбук! Плюс, все новинки Андрюхе брательник двоюродный из самой Москвы загоняет, как только там появляется.

— И чего вы хотите? — спросил я, в принципе, понимая, чего они хотят.

— Хотим свою звукозапись замутить, — сказал Петрович и глаза его загорелись. — А чего? Приятное с полезным. Сейчас бабки все делают. Дело-то сто пудов выгодное!

— А че в Дом быта не пошли в звукозапись, не предложили свои услуги? — поинтересовался я.

— Ходили, — мрачно сказал Андрюха Лес. — Там такой урод сидит. Сходу нас послал, говорит, что не нуждается и у него нормально все. Конченый какой-то.

— У вас же видеозал только по вечерам работает, — сказал Петрович. — А днем можно вполне музыкой заниматься. У Андрюхи все кассеты — первые копии, народ пойдет толпой, только табличку повесить — «Звукозапись».

— Разумно, — сказал я задумчиво. — А сами чего не хотите заняться?

— А как? — развел руками Петрович. — Это надо по-любому в какую-то контору влезать. А с нами никто и разговаривать не захочет…

— Волосатые, бородатые… — протянул я задумчиво.

— Ага, — сказал Андрей весело. — Один у нас вообще поинтересовался, не наркоманы ли мы?

— А вы че сказали? — улыбнулся я.

— Мы больше по синьке! — заявил Петрович.

— Ладно, — сказал я, — теперь давайте серьезно. — Бизнес-план у вас есть какой-то? Как работать предполагаете?

— Плана у нас нет, — сказал Петрович с деланной грустью. — Ни бизнес, ни обычного. Мы ж таки не наркоманы! А работать, дружище, мы предполагаем ударно! По трояку за сторону «МК-шки», а если импортная кассета — то пятера. У вас тут вокруг ДК три школы — все комсомольцы прибегут «Айрон Мэйден» записывать. Вообще — вот. — Петрович достал из потертого портфеля тетрадь. — Смотри сам!

Я полистал тетрадь. Там каллиграфическим почерком были записаны названия групп и альбомов и фамилии исполнителей. Некоторые группы, которые я знал по одной-двум песням были представлены полными собраниями дисков.

— Круто? — с гордостью спросил Петрович.

— Впечатляет, — согласился я. — Теперь давай по аппаратуре… Чего у вас есть?

— А по аппаратуре не густо, — сказал печально Петрович. — У Андрюхи вот «Маяк-215», новый, пишущий. И больше нет ни хрена. Надо бы еще пару аппаратов, для верности, чтобы весь возможный спрос удовлетворить.

Так, подумал я. Придется для общего дела пожертвовать свой личный двухкассетный «Шарп». И у Витька целый музыкальный центр немецкий имеется, тоже внесет свою лепту.

— Заказы принимать-выдавать и писать вы будете?

— Мы, — подтвердил Петрович. — Нам сейчас делать нечего. Я сутки через двое курьером. Андрюха на овощебазе числится, грузчиком, по блату пристроился, целый день свободен.

— А прибыль как будем ломать? — задал я главный вопрос.

— По справедливости! — заверили меня неформалы. — Пополам. Даже если десять кассет в день писать — минимум шестьдесят рублей, нам и вам по тридцатке. А я сто пудов уверен. Что будет больше десятка выходить.

— Все понял, — сказал я. — Давайте я с пацанами поговорю, если они не возражают, то замутим звукозапись. Лично мне эта тема нравится. Аппаратуру дополнительную найдем, не проблема. Думаю, будем работать.

Мы пожали руки и расстались, вполне довольные друг другом.

Партнеры выразили полное согласие участвовать в предложенном проекте.

— Нормально! — радовался Витя. — Из ничего, на пустом месте тридцатка в день — минимум! Вот это я понимаю!

— Нужно еще чтобы тема взлетела, — сказал я осторожно.

Но Витя весь пылал оптимизмом.

— Взлетит, ясный перец! Я в эту звукозапись в Доме быта столько бабла перетягал! Пару сотен, если за все время посчитать — не меньше! А теперь конкурировать будем.

— Еще нужно Васильича в курс поставить, — сказал я. Получить хотя бы формальное согласие руководства ДК было необходимо.

Васильич удовлетворился двумя дополнительными поллитрами и твердым обещанием, что все будет тихо и спокойно.

— Где кино, там и музыка, — объяснил ему я. — Расширяем просветительную работу…

— Среди трудящихся масс, — ехидно подсказал Валерик.

— Ну… расширяйте, — согласился мучимый бесконечным похмельем Васильич. — Только, если что — мое дело сторона. Сами понимаете.

Мы заверили владыку ДК, что понимаем все.

А мне в голову пришла еще одна бизнес-комбинация. Как и все прочие товары, магнитофонные кассеты в славном восемьдесят седьмом году в свободной продаже отсутствовали — были в дефиците. На барахолке у наших коллег обычная шестидесятиминутная кассета «МК-60» или «МК-шка», как мы ее нежно называли, продавалась рублей за семь-восемь, при стоимости в госторговле — четыре рубля. Импортные кассеты — «Sony», «TDK» или «BASF» стоили сильно дороже — рублей двадцать-двадцать пять. Очевидно, что при работе звукозаписи спрос на чистые кассеты неминуемо возникнет, а значит — нужно его удовлетворить.

И вот в этом мне должна была помочь маменька.

— Мам, — спросил я вечером того же дня, — ты с Валерием