только если. У нас же солидарность, вы чего? Если кого отлупить, то собираемся без всякого.

— Ну как-то отблагодарить нужно… — сказал Витёк с сомнением.

— Зарядим им сеанс «Рокки» или «Карате-кид». Как раз перед основным сеансом, — предложил я.

— Точно! — просиял Витёк. — Лучше им дополнительный сеанс устроим, чем всяким козлам. Они и дальше пригодиться могут!

На том и договорились.

По домам возвращались на адреналине.

— Что же это за страна? — возмущался Витёк. — Что же это за такая удивительная страна, где ты даже ментов не можешь вызвать, чтобы шпану приструнить? Я удивляюсь — почему они до сих пор в обком не пришли, эти «краснознаменские» и прочие — секретарю по лысине, буфет обнести… А чего? Кто бы им помешал?

— Витя, — сказал я устало, — ты хочешь, чтобы и на елку залезть, и не поцарапаться. Так не бывает.

— Да какая елка к такой-то матери, — воскликнул Витёк. — Я хочу денег. Понимаешь? Простых советских денег, для удовлетворения своих скромных потребностей. Вот что в этом ужасного, ты можешь мне объяснить?

Я усмехнулся, вспомнив свои споры еще в «той» жизни о том, как жилось в СССР.

— Тебе, Витя, мне, а также всем прочим гражданам государство наше гарантирует работу. Рублей на двести. Или тебе мало?

— Мне — мало! — с нажимом ответил Витёк. — И кому угодно мало. Потому и прут с заводов и фабрик все, что гвоздем не прибито. И никто это не считает чем-то зазорным, все считают, что убытки компенсируют.

— Да, наш человек не ворует. Он компенсирует убытки, — согласился я.

— А если двести рэ не хватает, то можно на Север поехать, там зарплаты большие, — легкомысленно заметил Валерик, чем окончательно вывел Витю из себя.

— На Север?! Почему не на юг? Не в Антарктиду? Не в космос? Ну идиотизм же — чтобы какие-то мало-мальские бабки заработать, нужно к белым медведям ехать.

— В космос тоже можно, — согласился Валерка, — космонавтам, говорят, «Волгу» дают без очереди.

Витя с досадой сплюнул и произнес несколько ругательств.

— И потом они эту «Волгу» кавказцам по двойной цене перепродают! — воскликнул он патетически. — А я не хочу. Не хочу «Волгу» без очереди. Или у космонавта перекупать. Я хочу пойти и купить, честно заработав бабки. Почему везде можно, а у нас нельзя?

— А везде другая проблема, Вить, — сказал я. — Тачки есть, а бабок нет. Тоже дефицит.

— Ты дофига умный, — раздраженно сказал Витёк. — Ты в загранке не был ни разу, вот и нечего. А я общаюсь с теми, кто оттуда не вылезает. Они рассказывают…

Как интересно, думал я. Заграница для советского человека почти недоступна. А значит, представление о ней — сплошной миф. И высшее счастье — попасть туда.

— Ты, Витя, хочешь денег, — сказал я. — Это, конечно, прекрасно. Но ты живешь в обществе, где провозглашены совершенно другие ценности. Любой школьный учитель скажет тебе, что хотеть нужно не денег. А хотеть нужно работать на общее благо и приносить пользу обществу. И видишь какая штука — твои интересы вступают в противоречие с общественными.

— Хрен там они вступают, — не сдавался Витя. — Все хотят бабок побольше, а трындят о труде и всеобщем благе. Вон, посмотрите, мужик идет с работы. — Витя кивнул в сторону мужика, который неуверенно и пьяно шел нам навстречу. — С завода идет, сто процентов! И шатается не от счастья, что столько пользы обществу принес, шатается от того, что с кентами по бригаде на троих сообразили после работы. И нажрались они не потому что избыток радости от созидательного труда! Нажрались они потому что беспросветность и говно кругом.

— А может у него сын родился, — поддел я Витька, — может этот мужик — ударник производства и в заводской самодеятельности участвует.

— Ага, — сказал Витя саркастически, — таких вот треть примерно, если не половина. Каждый день у них сыновья рождаются, крестины и все такое. Где только берут — непонятно, сухой закон на дворе!

— И что же, — заинтересованно спросил я, — ты считаешь, что этот мужик, который пьяненький домой возвращается, он тоже бабок хочет?

Витя задумался.

— Не знаю, — сказал он мрачно. — Может уже и не хочет. Но только, Лёха, если человек бабок не хочет, то это уже все. Край. Дальше ехать некуда. И ведь таких много, которые вообще ничего не хотят. И это страшно же. — Витя посмотрел на меня. — А сам-то ты чего хочешь?

— Витя, — сказал я, — друг мой дорогой, — ты спрашиваешь у человека в семнадцать лет, чего он хочет. Ты вот прямо как наша классная. Или мой батя. Совесть имей. Откуда я нахрен знаю, чего я хочу? Это ты у нас один такой весь целеустремленный и деловой, все прочие-то — обычные люди.

— Вы это… — прервал нашу дискуссию Валерик. — Мне своих с секции завтра подтягивать или нет?

На следующий день, в видеозал к четырем вечера подтянулись Валеркины друзья-боксеры — это были спортивные парни с набитыми кулаками, все старше нас, некоторые уже после армии.

Мы поставили им классику — «Рокки» со Сталлоне, но боксеров «Рокки» почему-то не впечатлил, они смотрели его как хорошую комедию и ржали так, что снаружи было слышно.

— А чего — уютно у вас тут, — сказал один из боксеров, самый старший. Его звали Сергей («можно просто Серёга»), он был уже после армии, откуда пришел старшиной запаса.

Был он большим любителем пообщаться, и в процессе просмотра рассказывал мне истории из своей жизни.

— … и вот, отгулял я дембель, все как полагается… Себя в порядок привел, надел форму, значки, комсомольский значок нацепил, как идиот последний, и пошел в райком комсомола. Пришел и говорю: «Вот я весь такой замечательный, старшина запаса, по боксу разряд, мне бы с молодежью поработать по спортивной линии…». А они там на меня смотрят и улыбаются — мальчик, ты чего пришел сюда? У тебя, говорят, опыт организационной работы недостаточный… И пришлось на завод. А дома жена — перед армией женился…

Около четырех вечера подтянулся и Федя Комар. Как обычно, на позитиве и слегка выпивши. Оглядев собранное нами боксерское воинство, он весело сказал:

— Ну вы, парни, даете! Ни хрена себе, банду собрали. Это вы правильно, может пригодиться. Но лучше, чтобы не пригодилось, так что будем сначала разговаривать, а бить уже потом. Только говорить я буду. А то они прицепятся к слову какому-нибудь, начнутся качели…

«Краснознаменские» подошли к половине шестого, примерно в том же составе, что и вчера. Семеро парней явно хулиганской внешности ввалились в видеозал, но, обнаружив, что в зале уже сидит около десятка человек, из