– Заметил, конечно. Хоть и старался не глядеть ему в глаза.

– И правильно, – одобрил Денис. – Тигр воспринимает это как угрозу, потому что сам всегда внимательно смотрит на жертву. И думает, вы тоже рассматриваете его как потенциальную жертву.

Пока они шли вдоль вольеров, Харитонов заново проверял задвижки, но остальные были закрыты. А Логов размышлял на ходу: можно ли расценивать этот эпизод как покушение? Знал ли кто-то, что следователь зайдет в тигриный отсек, и открыл клетку специально? Человек, к которому они подобрались близко настолько, что он запаниковал…

Но кто не побоялся выпустить тигра в отсутствие дрессировщиков?

«Кроме уборщиков у них наверняка есть помощники, – взял он на заметку. – Нужно всех допросить. У любого могли быть свои счеты с Мишей Венгром. И я до сих пор не видел мать Дениса! Она ведь тоже работает в цирке? Распространителем билетов, кажется…»

Справа и слева из темных углов на него смотрели недобрые желтые глаза, и Логову даже казалось, будто он улавливает кожей жаркое звериное дыхание. Дрессировщик его не чувствовал или близость огромного зверя совершенно не напрягала их с отцом? В этой профессии могут выжить лишь сильные люди со стальными нервами. Таким ничего не стоит затянуть шарф на шее пожилой билетерши…

Денис между тем продолжал просвещать его насчет тигриной природы:

– А вы знаете, что тигры – дихроматы? Они воспринимают только два цвета: зеленый и синий, – он беззвучно рассмеялся. – Прикиньте, они видят себя и других тигров зелеными и думают, что сливаются с природой. Типа защитная окраска… Правда, остальные млекопитающие тоже дихроматы, так что для них тигры действительно имеют защитный окрас. Только обезьяны видят больше цветов, они же ближе к человеку. А у морских животных, наоборот, монохроматическое зрение.

– Вы много знаете о них… Биофак закончили?

На удивление прямой ровный нос Дениса презрительно дернулся: вот еще! Этот нос вкупе со смуглой кожей и темными волосами делал его похожим на Чингачгука из фильма, который Артур смотрел в детстве раз десять…

Отозвался Харитонов с достоинством индейского вождя:

– Я вырос среди тигров.

– Это ваш прайд? – попытался пошутить Логов и встретил неодобрительный взгляд. Глаза у дрессировщика были зеленые – кошачьи.

– Тигры не живут прайдом. Они одинокие охотники. – Денис улыбнулся одними уголками губ. – Отец много рассказывал мне о них. Вместо сказок на ночь! От него я впервые услышал, что тигры могут мурлыкать, как обычные кошки, когда их переполняет нежность… Таких зверюг! Представляете?

– Не знал, – поддакнул Артур.

Глаза дрессировщика потеплели:

– И я не знал. Да вы любое издание откройте, везде написано, что тигры не умеют мурлыкать. Но отцу я поверил, он-то с ними больше времени провел, чем автор книги… Хотя и разных изданий о тиграх у меня было навалом. Так что была школа. Помните, как Брэдбери говорил, что получил образование в библиотеке? Вот я такой же…

«Кажется, Сашка цитировала мне Брэдбери, – попытался вспомнить Артур. – А неглупый парень этот Денис… И симпатичный! Она встречала его здесь? Не влюбилась, случаем? Может, из-за него все ее терзания? Интересно, почему все дрессировщики тигров такие красавцы? Сказывается стремление доказать, что они больше чем милые мордашки? Куда уж круче, чем с тигром меряться… силой характера…»

То, что он сам несколько минут назад выдержал противостояние с хищником, уже вылетело у Логова из головы. Его мысли почти постоянно были заняты делом, которое он вел, и однажды Артур даже подумал, что, останься Оксана жива, она не была бы счастлива с ним так, как ему хотелось. Он все равно львиную долю времени проводил бы вне дома, и ей не хватало бы его… Развить эту мысль Артур не решился.

Слегка опередив, Денис распахнул перед ним дверь, неожиданно обычную для такого тигриного царства:

– Проходите. Папа ждет.

«Папа? – Артур едва сдержался, чтобы не погладить его по голове. – Ты ж мой хороший… Ребенок еще. Хоть и здоровый на вид… Сколько ему? Наверное, не старше Сашки. Надо все же узнать, не влюбилась ли она в него».

Логову этого не хотелось бы…

* * *

Пристроившись на барном стульчике, неизвестно откуда взявшемся в кабинете отца, где царил культ тигра, но давно прижившемся здесь, Денис внимательно слушал следователя, который выпытывал подробности их давней ссоры с Венгром.

Ему было неспокойно: Логов не выглядел дураком, не мог же он всерьез думать, что кто-то из дрессировщиков стал бы мстить за банальную глупость? Хотя Денис помнил, как отец вышел из себя, когда Миша появился на манеже с таким легкомысленно-независимым видом, точно прогуливался по Арбату… Его походка была небрежной, незнакомо вихляющейся, и только это выдавало внутреннее напряжение, которое Венгр пытался скрыть. Но это мог понять лишь тот, кто хорошо его знал. В глазах зрителей он выглядел непринужденным и обворожительно расслабленным. У кого хватило бы дерзости вести себя так на одной площадке с хищниками?

Денис тогда так опешил, внезапно обнаружив постороннего человека в их номере, что даже не среагировал, как следовало… Нужно было схватить Мишку за шкирку, встряхнуть хорошенько, чтобы мозги вернулись на место, и вытащить с арены, а не ждать, пока это сделает отец. Тигры разволновались, увидев незнакомца, молодой Амур даже зашипел, разинув огромную пасть, а это значило, что он разозлился не на шутку. Мишкину башку так и отхапал бы, если б тот успел приблизиться еще на метр. И кто был бы виноват?

«И всем жилось бы лучше, если б его не стало в тот день», – подумал Денис и сам помрачнел от этой мысли.

После сорванного представления Виталий Сергеевич устроил разнос всем, кто находился за кулисами. Досталось шпрехшталмейстеру, униформистам, даже самому директору, хотя у того были телефонные переговоры насчет гастролей и Василий Никанорович вообще не выходил из кабинета. В такие минуты отец становился сам похож на разъяренного тигра, готового вырвать лицо у всякого, кто посмеет сказать слово поперек.

Но Денис лучше других знал, что вспыльчивость его подобна лаве: выплеснется, и вулкан замрет на годы, будто извержения и не бывало. Сколько раз, пока Денис был мальчишкой, отец перекидывал его через колено и прямо ладонью, обходившись без ремня, шлепал так, что потом было не присесть… За что? Вот это уже забылось…

А через четверть часа, когда попа у Дениски все еще отчаянно болела, отец уже весело вопил на весь их большой загородный дом:

– Сынуля, пошли на лыжах побегаем? Снег сегодня катучий, просто восторг!

И Денис знал, что тот не прикидывается, действительно быстро забывает