— Я сам с ним поговорю.

— Нет, я.

— Нет, блин, я. Потому что у тебя духу не хватит, — злится Платон. — Делать вид, что ничего не было, больше не получится.

Я смотрю на свои пальцы и не понимаю, почему их покалывает. Так сильно.

Глава 31

Саша иногда таким козлом бывает. Особенно когда ударяется в ревность. Человек всю ночь, видимо, обо мне думал, не спал, составлял задания.

«Почта», — прислал на мобильник без «здравствуйте».

Открыла, а там к письму столько файлов прикреплено, что чуть не расплакалась.

После близости с Платоном меня вновь утащило в сверхчувствительность. Даже дыхательную гимнастику делала, чтобы после его ухода успокоиться и взять себя в руки. Днем всегда становится легче — это я уяснила еще на сессиях с психологом. Страхи лопаются под солнышком, как мыльные пузыри. Все самые темные мысли о том, что предала семью и традиции своего народа, преследуют именно ночью. Поэтому была цель — любым путем дожить до рассвета.

Я пообещала себе, что возьму выходной, отсижусь хотя бы денек дома. Напишу в рабочий чат, что заболела. Вряд ли кто-то расстроится.

Сторис с восторгами от ралли как будто привели Александра в бешенство, он взвалил на меня доки по трем проектам, в которых я даже не участвую. Попросил подписать расчеты по моей части. Знает же, что никогда не поставлю подпись, если не перепроверю все на десять раз. И вот сижу, работаю.

Это Саша еще не знает, что без его одобрения я проявила инициативу и предложила свой патент Смолину. Но будем решать проблемы по мере поступления. В действительности даже к лучшему, что так много забот, — некогда рефлексировать.

Мы вернулись в Красноярск два часа назад. Я приняла душ, высушила волосы, заварила травяной чай и уселась доделывать документы. Я всегда нахожу утешение в работе. Наверное, такая у меня суперспособность.

С Егором мы пересеклись за завтраком на следующее утро после случившегося. Он отвел глаза. Выглядел растерянным, не подошел. Так, кивнул издалека. Знает. Меня опередили. Чтобы быть первой в такого рода гонке, стоило ночевать в его номере и выпалить мужику с похмелья в глаза, едва он их разлепит. До того, как взглянет на экран мобильника. На подобную наглость я, честно говоря, не решилась.

Если кто-то по какой-то причине не заметил, что мы с Платоном искупались в бассейне, а потом заперлись в кладовке на добрых десять минут, то нашу с Егором обоюдную холодность оценили все. Это был сложный момент, даже не представляю, как справилась. Охотники пялились с мрачным любопытством и на всякий случай держались подальше.

В таких ситуациях всегда обвиняют женщин — это закономерно, и сделать ничего невозможно. Влезла, соблазнила, рассорила. Я ночью осознала и попыталась смириться.

Все утро мы с Платоном пили кофе на улице. Обсуждали ралли, новых знакомых, погоду. Порывы влажного ветра покалывали кожу, я сжимала горячий стаканчик руками в перчатках и отвечала рассеянно. Украдкой рассматривала Смолина, слушала сердце и обалдевала от того, что натворила.

Почти сразу к нам подсела Юляшка, которую все воспринимали как явление и ровным счетом никак не реагировали на присутствие или отсутствие. Она села на лавку рядом с Платоном, тот аккуратно отодвинулся. Я вздернула брови и попыталась улыбнуться — вышло так себе. Подавленность. Мы втроем словно не знали, что делать, и были заперты в клетке на одной территории.

Юля болтала обо всем подряд, как заведенная. Все остальные были предельно заняты сборами, проносились мимо. Участники других команд периодически выражали респект Платону, тот всем кивал и благодарил, хвалил ответно, жал руки. Каким-то образом он посмотрел все заезды и был в курсе результатов каждой команды. Для каждой дружественной — имел в загашнике комментарий, совет или доброе слово.

Ко мне он тоже относился по-дружески. Был у него для меня и совет, и комментарий, и взгляд прямой, изучающий. Словно Платон сам не до конца осознавал, что сделал, и пытался понять, стоило ли оно того. С братом они друг на друга внимания не обращали, не пересекались, не обменивались фразами. Перемена в общении была настолько разительной, что не заметить ее мог только слепой.

Я убеждала себя, что мне должно быть все равно: не мое дело, не мой брат, не моя семья и команда. Да, переспала с победителем, которого хотела каждой клеточкой. А кто бы не переспал? Такой вот опыт. В душе же было крошево.

Понятия не имею, знал ли Игорь Смолин о случившемся, но он разбил наш болезненный треугольник, усадив всех троих в разные машины. Как менеджер и лидер, он принял решение, и все подчинились.

В дороге мы слушали музыку, ребята обсуждали ралли, а я читала документы Саши.

Ралли-ралли-ралли. Охотники могут говорить о тачках сколько угодно времени, и к концу пути я начала разбираться в некоторых вопросах.

Например, узнала, что одна из крупнейших фирм по производству машинного масла заключила с ними контракт. Впереди парней ждут большие перемены к лучшему. Покупка новых тачек, рекламные кампании, новые соревнования.

На ночевку не останавливались, долетели быстро. И вот я дома, за железной дверью. С четким планом не открывать ее еще минимум сутки.

***

Настолько увлекаюсь расчетами, что не сразу отдаю себе отчет: звонят в дверь. Я подозрительно замираю. Курьера не жду, гостей — тем более. С Дариной мы неплохо ладим, но не до такой степени, чтобы не предупреждать звонком о визите.

Сердечко сжимает глупая надежда, оно бьется учащенно.

Наверное, родные соскучились и прислали фрукты. Поддержка — именно то, что мне сейчас нужно. Хотя бы капельку.

Я поднимаюсь, медленно подхожу к двери, смотрю в глазок и шумно выдыхаю.

Смолин.

Чертов холодок пробегает между лопатками. Платон пялится в глазок, словно через него меня видит. Не моргает.

Быстрый взгляд в зеркало. Убираю волосы за уши. Щелчок замка, дверь открывается.

— Привет, — говорит он. — Ты дома, отлично. — И ногу ставит в дверной проем.

Видимо, чтобы не захлопнула. Оцениваю наглость.

Ненадежный, эгоистичный, еще и мамин зайчик. Абсолютно мой типаж, на двести процентов. Сколько еще нужно сессий с психологом, чтобы не запрыгивать на таких в подсобках?!

Тоскливо сглатываю. Платон адски сексуален.

И зачем приехал? Ему нужно налаживать отношения с братом, самое простое — свалить все на меня. Думаю, так будет правильно. Им еще на Гран-при ехать. А я? Кто я в их жизнях?

Стараюсь не вдыхать запах его дурацкой туалетной воды,