пощады, подняв вверх левую руку, или добивали, или оставляли в живых по желанию зрителей. Трупы с арены убирали специальные служители, облаченные в костюмы Харона (перевозчика мертвых душ через подземную реку Стикс) или Меркурия (Гермеса Психопомпа, проводника душ в подземный мир). На специальной тележке они увозили поверженных гладиаторов в мертвецкую (spoliarium), где для верности перерезали им горло, или же проверяли их раскаленным железом и, если те проявляли признаки жизни, добивали ударом тяжелого молота.

Побывав однажды на гладиаторских играх, Сенека получил незабываемые впечатления: «Случайно попал я на полуденное представление, надеясь отдохнуть и ожидая игр и острот — того, на чем взгляд человека успокаивается после вида человеческой крови. Какое там! Все прежнее было не боем, а сплошным милосердием, зато теперь — шутки в сторону — пошла настоящая резня! Прикрываться нечем, все тело подставлено под удар, ни разу ничья рука не поднялась понапрасну. И большинство предпочитает это обычным парам и самым любимым бойцам! А почему бы и нет? Ведь нет ни шлема, ни щита, чтобы отразить меч! Зачем доспехи? Зачем приемы? Все это лишь оттягивает миг смерти. Утром люди отданы на растерзанье львам и медведям, в полдень — зрителям. Это они велят убившим идти под удар тех, кто их убьет, а победителей щадят лишь для новой бойни. Для сражающихся нет иного выхода, кроме смерти. В дело пускают огонь и железо, и так покуда не опустеет арена. — „Но он занимался разбоем, убил человека“. — Кто убил, сам заслужил того же. Но ты, несчастный, за какую вину должен смотреть на это? — „Режь, бей, жги! Почему он так робко бежит на клинок? Почему так несмело убивает? Почему так неохотно умирает?“ — Бичи гонят их на меч, чтобы грудью, голой грудью встречали противники удар. В представлении перерыв? Так пусть тем временем убивают людей, лишь бы что-нибудь происходило»[480].

Гладиатор-победитель получал пальмовую ветвь и торжественно обходил арену. Затем ему вручали ценные дары и золотые монеты. Но самой желанной наградой был тонкий деревянный меч (rudis), вручавшийся по требованию публики за многочисленные победы и символизировавший отпуск на свободу. Обычно получив этот меч, избавлявший от необходимости вновь выходить на арену, освобожденный гладиатор посвящал свое прежнее оружие в храм Геркулеса и начинал новую жизнь[481]. Кроме того, если гладиатору (из осужденных преступников) удавалось выжить в течение трех лет, его избавляли от обязанности сражаться на арене. Он становился мастером, обучающим новичков в гладиаторской школе, а еще через два года приобретал полную свободу. Впрочем, довольно часто освобожденные гладиаторы продолжали заниматься своим прежним ремеслом, не в силах отказаться от славы и денег.

В одном из посланий Гораций уподобляет себя отставному гладиатору, которого Меценат заставляет вновь взяться за прежнее ремесло, то есть за поэзию:

Имя твое, Меценат, в моих первых стихах, — пусть оно же

Будет в последних! Свое отыграл я, мечом деревянным

Я награжден, ты же вновь меня гонишь на ту же арену.

Годы не те, и не те уже мысли! Вейяний, доспехи

В храме Геракла прибив, скрывается ныне в деревне

С тем, чтоб народ не молить о пощаде у края арены[482].

Бешеной популярностью в Риме пользовались лошадиные бега, которые изначально являлись религиозным ритуалом, как и гладиаторские игры. Впоследствии их истинное значение забылось, и они превратились в популярное развлечение, регулярно проводившееся во время важных праздников. Большой цирк (Circus Maximus), где устраивались бега, был сооружен в Риме еще в царскую эпоху в узкой долине Мурции, лежащей между Палатином на севере и Авентином на юге. По сообщению историка Дионисия Галикарнасского, царь Тарквиний «воздвиг и величайший из ипподромов, который находится между Авентином и Палатином, первым соорудив вокруг него крытые сидения на помостах (до тех пор ведь смотрели стоя), причем под деревянными навесами. Распределив места между тридцатью куриями, каждой курии отвел одну часть, так чтобы каждый следил за зрелищем, сидя в полагающемся ему секторе. И этому творению со временем суждено было стать одним из поистине прекрасных и удивительных сооружений города. Ведь длина ипподрома составляла три с половиной стадия (около 647 метров. — М. Б.), а ширина — три плетра (около 90 метров. — М. Б.), а вокруг него вдоль длинных сторон и одной из коротких был прорыт канал для подачи воды глубиной и шириной в десять футов (примерно 3 метра. — М. Б.). А за каналом были возведены трехъярусные портики. И на нижних ярусах были каменные сидения, немного возвышавшиеся друг над другом, как в театре, а на верхних — деревянные. Длинные стороны сближаются и соединяются между собой короткой стороной, которая имеет форму полукруга, так что в целом все три стороны образуют единый портик-амфитеатр в восемь стадиев (около 1480 метров. — М. Б.), способный вместить сто пятьдесят тысяч человек. А на меньшей противоположной стороне, оставленной открытой, находятся арочные стартовые ворота, которые открываются все одновременным снятием стартовой веревки. И рядом с ипподромом, снаружи, есть другой, одноярусный портик, в котором располагаются лавки и над ними жилища, и около каждой лавки для тех, кто приходит на зрелище, имеются входы и выходы, поэтому нет никакого беспокойства, что столь многие люди входят и выходят»[483].

Через весь ипподром тянулась невысокая продольная каменная платформа (spina), разделявшая арену на две части. На платформе размещались статуи и алтари, а также особый «счетчик» с семью большими деревянными «яйцами», которыми отмечали этапы состязаний (в 33 году до н. э. появился второй «счетчик» — с семью дельфинами). Специальные деревянные тумбы (metae), вокруг которых поворачивали колесницы, возвышались на концах платформы.

Перед лошадиными бегами проводилась торжественная процессия, которую возглавлял организатор цирковых игр, облаченный в роскошные одежды триумфатора, с золотым венком на голове и жезлом из слоновой кости в руках. За ним шли его родственники, друзья и клиенты в белых парадных тогах, а также возницы со своими упряжками, музыканты, танцоры и жрецы с курильницами; на специальных носилках несли статуи богов и т. д. Процессия начиналась на Капитолии, следовала на Форум, затем, миновав Велабр и Коровий рынок, достигала долины Мурции и торжественно вступала в цирк. После этого наступало время соревнований, знак к началу которых давал белым платком их организатор.

Колесницы запрягались обычно четверкой (квадриги) или парой (биги) лошадей. В день проводилось десять или двенадцать заездов, в каждом из которых участвовало четыре или шесть колесниц. Каждый заезд начинался по специальному знаку организатора игр и включал семь кругов по арене, вокруг платформы. Победителем становился тот, кто первым достигал белой финишной