и тогда… тогда Аня его отпустит, и ни за что не станет вмешиваться в его жизнь. Когда-то давно, еще в роддоме, после многочасовых, довольно тяжелых родов, держа на руках маленький комочек счастья, Аня дала себе слово, что никогда не позволит себе ломать ему жизнь и лезть туда, куда лезть не стоит. Пообещала себе, что примет любой, сделанный им выбор.

— Мам, а папа-Коля блинчики приготовил, — произнес малыш и Аню словно током прошибло. Миллионы острых кинжалов пронзили грудную клетку, причиняя невыносимую боль.

Слишком быстро, все это слишком быстро, как она могла это допустить? Слово «папа» больно резануло по слуху, Ана поморщилась, с лица сошла улыбка.

— Мам, — осторожно проговорил сын, явно почувствовав изменения в настроении матери, он вообще хорошо считывал ее эмоции, и Аня в очередной раз себя отчитала, нельзя же быть такой открытой книгой. — Я тебе расстроил? — спросил малыш.

— Нет, Андрюш, что ты, иди сюда, — она повалила сына на спину и принялась щекотать, чтобы как можно скорее отвлечь его от ненужных мыслей. Сработало, по комнате разлетелся заливистый смех малыша, а потом послышался низкий, мужской голос.

— Я отправил тебя будить маму, а не ложиться спать, — улыбаясь, отчитал малыша Ник.

— Я не сплю, я будил, — воспользовавшись замешательством матери, малыш спрыгнул с кровати и побежал к отцу. Ник только успел распахнуть объятия, и малыш тут же оказался у него на руках, звонко смеясь и обнимая отца так крепко, что Аня, казалось, сама почувствовала эти объятия.

— Будем завтракать? — поинтересовался Ник у малыша и перевел взгляд на Аню.

— Будем, — закивал Андрюша.

— Я сейчас приду, улыбнулась Ветрова, — провожая взглядом мужчин.

Андрей что-то воодушевленно рассказывал Нику, а Аня оставалось надеяться, что сейчас она не совершает самую большую в своей жизни ошибку.

Поднявшись с кровати и прихватив одежду, девушка направилась в душ. На утренние процедуры у нее ушло не больше пятнадцати минут, и когда она появилась в кухне, Андрюша уже уплетал приготовленные Ником блины. Варшавский же все еще суетился у плиты, дожаривая последнюю порцию сытного завтрака.

Знакомый аромат ударил в ноздри девушки, возвращая ее в далекое прошлое, где они с Ником были счастливы, где не было предательства и боли, где не было обид и лжи. Он точно также готовил ей завтраки, когда оставался у нее, а она чувствовала себя самой счастливой на свете, тогда ей казалось, что ничто на свете не сможет омрачить их счастья.

— Мама, ты плачешь?

— А что? — Аня тряхнула головой, смахнула слезы. Ну что за дура такая? — Нет Андрюш, так бывает, когда не высыпаешься, — поспешила объясниться девушка.

Сыну, кажется, такого объяснения было достаточно, и он снова принялся поглощать завтрак.

— Не выспалась? — спросил Ник, ставя перед Ветровой кружку с ароматным кофе. Даже на расстоянии она чувствовала запах корицы. Неужели помнит?

Ничего не ответив и лишь пожав плечами, Аня прошла в кухню и села рядом с сыном.

— Вкусно? — спросила она у малыша.

— Очень, — ответил тот с набитым до отвала ртом, вызвав у Ани улыбку.  

— Сомнения по поводу моих кулинарных способностей? — вмешался в разговор Ник, ставя перед Аней тарелку с горячими блинами, обмазанными сливочным маслом и обсыпанными сахаром, все как она любит.

— Кто знает, — ушла она от ответа, а Ник только рассмеялся.

— Я отвезу Андрея в сад, а ты отдохни.

— Это лишнее, не…

— Ну мамочка, пожалуйста, пусть папа меня отвезет, — перебил ее сын и Аня подавилась кофе, не услышав слова «Коля». Вот так, просто папа. Прикрыв глаза, девушка постаралась успокоиться и взять себя в руки.

«Ты будешь страдать до конца своей жизни, Варшавский, если посмеешь причинить ему боль».

Она посмотрела на Ника, а он, словно понимая без слов, кивнул и поджал губы.

— Пожалуйста, — повторил Андрей и посмотрел на Аню глазами кота из Шрека.

— Ладно, — сдалась Ветрова.

— Урааа, — заверещал сын так громко, что еще чуть-чуть и у Ани бы перепонки барабанные лопнули.

— Ну все-все, — засмеялся Ник, — ешь давай, опоздаем.

После завтрака Андрей пулей метнулся в комнату, где очень быстро собрался и вот уже пять минут, как нетерпеливо топтался в прихожей. Ему было просто жизненно необходимо показать всем, что у него тоже есть папа.

— Я надеюсь ты помнишь наш с тобой разговор, — напомнила Аня о сказанных ею словах.

— Я все помню, Ань, — серьезно ответил Ник и пошел в прихожую, где громко топая, вышагивал туда и обратно Андрюша.

Сын практически вылетел из квартиры, когда Ник наконец собрался и открыл дверь, никогда еще Андрей так не рвался в сад, как сегодня. Покачав головой, Аня заперла за мужчинами дверь и вернулась в спальню. Выходной. Да. Ей просто необходим выходной.

Завалившись обратно в кровать, Ветрова отключилась в считанные минуты, но поспать ей было не суждено. Ближе к десяти утра зазвенел телефон, вырывая Аню из царства Морфея и возвращая на грешную землю.

Выругавшись, Ветрова схватила с тумбочки телефон и глянула на экран.

— Да, Ася, — рявкнула она в трубку.

— Ань, у нас тут ЧП, — взволновано затараторила подруга.

— Что случилось? — Аня в одно мгновение подскочила с постели.

— Это какой-то бред сивой кобылы, тут трудовая инспекция, внеплановая проверка.

— С какой целью? У нас все в порядке, они только недавно…

— К ним жалоба поступила, помнишь Мишкину и Вольскую, мы уволили их за воровство? — перебила ее Ася.

— Ну помню, — ответила Аня, все еще не понимая, причем тут не чистые на руку продавцы.

— Так вот, они и написали жалобу, мол, мы их незаконно уволили.

Аня в сотый раз прокляла себя за излишнюю доброту, она не сомневалась даже, что все это не случайность, и жалоба эта неспроста, нужно было увольнять кулём по статье, со всеми вытекающими и с позором гнать, а она пожалела, заявление по собственному позволила написать и исчезнуть с горизонта. Ничего, впредь умнее будет.

— И еще, Ань…

— Это еще не все?

— Нет, это только цветочки, сядь, пожалуйста.

— Ася, — нетерпеливо рявкнула Аня.

— У нас один из магазинов сгорел, вот только потушили. Там пожарные и Наташа, на нас хотят повесить случившееся, мол, правила пожарной