— Ты когда-нибудь думал, что всё может быть так? – спросила тихо, на выдохе. – Что та девчонка с дороги…

— Та девчонка с дороги, — он расстегнул крючочек на моём бюстгальтере и, сняв, положил его поверх платья. Прижал меня к себе и, склонившись к уху, шепнул: — Она была неподражаема. А уж эти репейники в её волосах…

Я нервно засмеялась и тут же смех мой сменился протяжным стоном. Руслан поцеловал меня в шею. Долго, теперь уже голодно. Я знала, что на коже останется ещё одна метка и, видит Бог, желала этого. Потянулась к его ремню и нетерпеливо расстегнула. Провела по дорожке волос вверх к пупку.

— Дрянная девчонка, — рыкнул он, перехватив мою руку за запястье.

Всего миг, и вот уже я на полу перед камином. Под спиной – ворс ковра, рядом огонь. Но всё это ничто по сравнению с бездной в глазах Руслана, с таящейся в них темнотой.

Он коснулся моих губ. Очертил контур, провёл между, разомкнув их, и я, поймав его палец, облизнула кончик. Глядя ему прямо в глаза, тронула языком и тут же прикусила. Взяла Руса за руку, поцеловала ладонь и, снова поймав палец, стала посасывать. Боже… По телу моему волна за волной пробегало возбуждение, в животе ныло. Я всего лишь ласкала его руку, но чувствовала себя при этом так, будто вот-вот рассыплюсь на миллиарды угольков.

— Может быть, — Руслан вдруг резко сжал пальцами мой подбородок, склонился ко мне, — через несколько лет я смогу терпеть это, но не сейчас, прости, зверёныш.

Прежде, чем до меня дошёл смысл его слов, он сдёрнул с меня трусики. Рванул вниз молнию на джинсах и, прорычав что-то невразумительное, смял мои губы.

Разбирать его слова я даже не подумала. С готовностью обхватила его за плечи и, изогнувшись навстречу всем телом, отдалась во власть собственных желаний. Он гладил меня, терзал, смешивая в одно прикосновение рук и губ, заставляя дышать – шумно, порывисто.

Ничего не осталось от меня прежней. Охваченная огнём его желания, я шла за ним, позабыв и о гордости, и о злости, что он так часто будил во мне. Осталась только любовь и желание быть его. Навсегда остаться его.

— Позволь мне остаться твоей, — выдохнула я, встретившись со взглядом Руса. – Навсегда остаться твоей.

— Ты и так навсегда останешься моей, — он сделал резкий выпад бёдрами, проникая в меня.

Вскрикнув, я впилась пальцами в его плечи. Выгнула спину, запрокинула голову, хватая жаркий, густой воздух ртом.

Чуть пьяная от шампанского, от собственной смелости, от признаний и его слов, обхватила его ногами и подалась ему навстречу.

— Хорошо, что ты понимаешь это, — рукой по его крепкому плечу. Новое движение.

Живот сводило, кровь превратилась в яд – травящий и тут же меня воскрешающий.

Опираясь руками по обе стороны от меня, Руслан раскачивал нас в первобытном ритме, и всё, что я могла, — откликаться на его движения, ловить их и продолжать. Мышцы его перекатывались под моими ладонями, дыхание опаляло кожу. Несколько прядей волос упало ему на лоб.

Он двигался быстро, а я хотела ещё больше. Металась под ним, на выдохе повторяла его имя, не различая реальности. Увезти меня от него? Никогда! Никогда!!!

— Люблю тебя, — всхлипнула, когда Рус вошёл так глубоко, что у меня перехватило дыхание.

Скрестив лодыжки, я лихорадочно тронула его плечо, шею. Заставила склониться и я зыком прошлась по коже. Немного солёный, влажный. Прошлась снова, покусывая, наслаждаясь его вкусом. Он взял меня за руку, мелкими поцелуями покрыл тыльную сторону предплечья, потёрся. Щетина его царапнула меня, до предела усилив возбуждение, границ которому и так не было.

— Маугли… — подхватив меня, он сел и усадил на себя сверху.

Я широко развела ноги. Опустилась на него со стоном, откинулась ему на руки и ощутила, как он покрывает поцелуями мою грудь. Всхлипнула, стоило его ладони оказаться на моей талии, на животе.

— Да… — на него, покорная его рукам.

Собрав волосы, Руслан заставил меня запрокинуть голову. Лизнул шею, втянул в рот сосок, помогая мне двигаться на нём. Боже… Меня больше не было. Я превратилась в чувства, в одну сплошную любовь к нему. Разве может быть это просто сексом?! Нет…

И опять на него до упора. Услышав, как он застонал, не сдержалась и ответила ему протяжным, долгим стоном. Ладонями по его влажным плечам, губами по его скуле.

— Если ты меня бросишь, я умру, — прохныкала, чувствуя, что вот-вот наступит разрядка. – Умру, ты меня слышишь, Руслан?

— Поверь, зверёныш, — он крепко сжал мои ягодицы и насадил на себя так резко и глубоко, что я схватила ртом воздух. Вскрикнула, — если я тебя брошу, я и сам сдохну. Ты всё, что есть во мне живого. Понятно тебе, Ева?!

Было ли мне это понятно? Не знаю. Не знаю… Но без него меня не было. Живот стянуло так, что стало больно, мышцы напряглись до предела. Движение…

Закричав, я прильнула к нему. Всё ещё чувствовала его касание, но разумного во мне не осталось. Только сладкая дрожь, только импульсы, волна за волной накрывающие меня, только несущаяся по крови сладкая нега и понимание – я его. Его. И если он когда-нибудь решит, что это не так, я действительно умру.

Ева

Увидев в отражении зеркала, как Руслан, открыв дверь, остановился на пороге комнаты, я обернулась к нему. Ожидала услышать банальное: «готова?», но он молчал. Стоял и смотрел так, что я не могла понять, доволен ли он увиденным или нет.

— Как тебе? – спросила наконец, пройдя несколько шагов.

На мне было платье, которое он, как и обещал, выбрал сам. Доходящее до пола, цвета слоновой кости, оно было сделано из тончайшего шифона. Из шифона была сделана и юбка – пышная ровно настолько, чтобы подчеркнуть торжественность и не выглядеть при этом пошло и старомодно. Привезли его, как и гарнитур из жемчуга, всего несколько часов назад, до этого же я понятия не имела, что меня ждёт.

— Давай спустимся вниз и выпьем по бокалу шампанского, — вместо того, чтобы ответить, негромко сказал Рус, по-прежнему смотря на меня.

Только теперь я обратила внимание на бутылку шампанского, которую он держал за горлышко. До этого момента я зачарованно рассматривала его, небрежно опирающегося на косяк. Первый раз я видела его в смокинге, и это было… Боже! Уже не раз я отмечала, как ему идут костюмы. На свадьбе его брата, когда почти не знала его, в театре… Но смокинг и бабочка не шли ни в какое сравнение.

— Считаешь, сейчас подходящее время для шампанского? – я подошла ближе. – Впереди у нас целый вечер.

— Для хорошего шампанского время всегда подходящее, — он приподнял бутылку. Мельком, с пренебрежением посмотрел на этикетку. В уголке его губ мелькнула усмешка.

— Франция, тысяча девятьсот семьдесят первый, — взгляд на меня. – Как тебе? Мне кажется, должно быть неплохо.