class="p1">– Есть арена, – рявкнул Айзек. – Пару боев я выдержу! Никакого стриптиза для чужих мужиков.

– Вместе встанем, – оживился Дик. – Кто-то да сорвет куш!

– А если обоих раскатают? – покачал головой Айзек. – Кто нас тащить на корабль будет? Встану я, а ты, брат, донесешь обратно. Я сильнее тебя буду. И опытнее.

– Мне не нравится эта ваша идея, – вредничала теперь я. – Танцевать куда безопаснее! Тащить никого никуда не нужно и физически все целы!

– Молчи уже, наивная богатенькая куколка, – неожиданно грубо одернул меня капитан.

– А что мы тут решаем? – На мостик залетела подзарядившаяся Ти-си. – Я пропустила что-то важное?

Дик расплылся в хищной улыбке и ткнул в нее пальцем.

– А может, мы жестянку продадим?

– Нет! – резко гаркнула я и сложила руки на груди.

Бедная Ти-си! У нее от обиды и возмущения на прозрачном лице аж рот открылся. Кажется, Дик углубил вырытую им ранее яму. Припомнит она ему еще это рацпредложение.

– Да как тебе, дубина, в голову пришла такая мысль?! Ополоумел! Меня, с моим уровнем ай-кью, с моей прокачкой, и… продать! Да тебя им продать… в бордель!

Вжав голову в плечи, Дик скривился, словно съел лимон за один присест, да еще и с кожурой. Действительно дубина, в который раз на те же грабли, и все языком. Неисправимый.

– А эта идея мне нравится куда больше, – поддержала я Ти-си. – Мясо, конечно, в нем сомнительного качества…

– Чего это сомнительного? – верещала оскорбленная до глубины души моя помощница. – Человечество вот уже несколько тысяч лет подряд баранину ест, и ничего. А это, считай, то же самое. Только весу в этом барашке поболее будет!

Гаденько хохотнув, я зыркнула на Дика. Стоит, дышит, что бык, лицо красное от злости. А нечего Ти-си задирать было, она его не трогала. Вот!

– Так, никого никуда мы продавать не будем, – устало выдохнул Айзек. – Мы летим…

– Никуда мы не летим, – перебила я его. – Мы идем вниз, и точка. Раз плачу я, так и музыку заказываю тоже я.

– На моем корабле, гений мой ненаглядный, один хозяин оркестра. – Айзек высокомерно хмыкнул и смерил меня весьма тяжелым взглядом. – Назови мне реальную, вескую причину, чтобы я повел корабль вперед, а не в обратную сторону.

Вот гад, а!

На меня смотрели все. Ждали.

А что я могла сказать? Доводы. Ага, поди подбери их, чтобы эта бесчувственная стальная жердина сжалилась.

Собравшись с мыслями, открыла рот и вдруг поняла, что не хочу, чтобы мой лепет слышали все.

Ну, не знаю почему. Вроде и тайн особых не было, а ощущать себя такой жалкой и никчемной не хотелось.

– Лидия, ты можешь сказать это только нашему капитану, – пришел мне на помощь Маркус. – И это будет только между вами. Нам слышать необязательно.

– А мне интересно! – возразил Дик. – Что там за беды у богатеньких.

– Ты бы о себе подумал, мил человек, – зашипела над его ухом позабытая им Ти-си. – Теперь у тебя свой перечень проблем. Я сделаю из тебя человека. Или добью поганца.

Вздрогнув, Дик умолк, выпучив глаза.

Полупрозрачная голова Ти-си приняла демонический вид и жутко расхохоталась. Проняло даже меня.

– Лидия, – вернул мое внимание Маркус, – у нас действительно мало времени. Поговори с Айзеком, а мы выйдем.

С этими словами он мягко развернул дощечку Ким и подтолкнул ее к выходу.

Комната опустела.

Мы молчали. Разглядывая яркий пульт управления, бегающие по его панели разноцветные огоньки, не знала, какие слова говорят в таких случаях. Тут одного пожалуйста маловато будет.

На экране над штурвалом на мгновение вспыхнул красный огонек и погас. Мимо станции пронесся межзвездник.

– Лидия, мы потеряем не больше двух недель. Это некритично. Тут в убытке, скорее, буду я, а не ты. Ну пойми, здесь только два способа разжиться наличкой. Бои и стриптиз. Я не слаб, но все же реалист. Ребятки здесь живут ареной. Каждый день на эту станцию прибывают корабли с уставшими экипажами. Всем хочется размяться, выплеснуть накопившуюся усталость, и они спускаются вниз. Встают на бой с местными, которые буквально выбивают с них деньги. Да, я с имплантатами и в разы сильнее любого натурала, но там у бойцов ничего естественного, мамкой данного, не осталось. Мозги и те отбитые, датчиками нашпигованные.

– Это так безнадежно… – Мой голос упал.

– Я могу отстоять бой, второй наверняка проиграю, но и в таком случае заплатят. Но, Лидия, я должен знать, за что меня ломают. Целым мне не уползти, девочка.

Сникнув, я села в большое кресло и сложила руки на коленях.

– А если станцевать? – Я с надеждой взглянула на него.

– Ты не стриптизерша…

– Айзек, да ради того, чтобы не возвращаться, я в чем мать родила там юлой крутиться буду. Энергию от силы трения собирать можно будет. И мне все равно, перед кем изгибаться, лишь бы заплатили.

Он запустил пятерню в волосы и, выдохнув, покачал головой:

– Думаешь, я тебе позволю?

– Я не твоя сестра и не жена. Даже не невеста!

– Да что такого страшного может ожидать тебя на Нептуне? – взорвался он. – Вернемся и…

– И моя жизнь снова превратится в ад. – Поставив локти на колени, я обхватила голову руками.

Ну как он не понимает? Как объяснить, что без компромата на отца нельзя мне туда?!

– Лидия…

– Думаешь, деньги автоматически делают тебя счастливым, Айзек Лоу? Такая наивность. Нет, они лишь упрощают жизнь. Раз богатая, то и горя не знаю? Все видела, везде была. Так? – Я впилась в него взглядом. – А я даже не жила! Три комнаты и кабинет. Один распорядок дня. Три небоскреба за стеклом. Я выучила расписание межпланетного метро и каждый день смотрела на сверкающие неоном вагоны и представляла, как это – выйти наружу. Что там делают люди? Сидят? Читают? Смотрят новости? Единственная отдушина в жизни – это личная помощница, из которой я пыталась сделать живого человека. Ты не спросишь почему, но я отвечу сама. Чтобы у меня наконец появилась подруга. Пусть одна, но настоящая. С которой можно поболтать о своем, о женском. Но как-то не выходило. Так что все, что у меня оставалось, – это психотерапевт, удерживающий меня на грани безумия, не давая скатиться и утонуть в нем. Год за годом только Маркус и спасал. Мои глаза и уши во внешнем мире. Он позволял заглянуть мне за пределы моих комнат. Облегчал терзающую боль. Бессонница мучила так, что я неделями не спала. И тогда он пел мне колыбельную. Напичканная снотворным, я засыпала, слушая его голос. Ты знаешь, как это страшно, как больно, как мучительно?

– Лидия, прости…

– Я