Антон мог согласиться. Просто подтвердить ее слова кивком, но что-то в нем протестовало против этого. Кто она такая, чтобы устраивать ему допрос? Кто она такая, чтобы лезть не в свое дело с таким рвением? Вчера утром ему показалось, что Саша повзрослела, но сейчас он понимал, что некоторые черты остались в ней неизменными.

О том, что это очень даже ее дело, потому что убить пытаются и ее тоже – и этого Антон не понимал, ведь Саша и другие были здесь совершенно ни при чем, – он старался не думать.

– Я не понимаю, о чем ты.

Горло все же следовало промочить, но в гостиной был разве что бар с початыми бутылками алкоголя. Для виски или коньяка слишком жарко, да и пить от них захочется только сильнее, но, кажется, там стояла и бутылка вина.

Конечно, теплое красное вино тоже было сомнительным удовольствием, но, по крайней мере, после трех глотков горло перестало саднить. Да и это дало ему повод ни на кого не смотреть.

Предлагать выпить своим гостям он, конечно же, не стал.

– Послушайте, Антон, – вступил в разговор Войтех. – Оно ведь вам тоже угрожает. И рано или поздно доберется до вас. Как рано или поздно оно доберется до Саши. Трое уже погибли. Могут погибнуть еще пятеро, включая вас. Зачем вы отпираетесь? Мы ведь хотим помочь вам.

– Кишка у него тонка добраться до меня, – огрызнулся Антон, даже зная, что это неправда.

– Значит, ты действительно знаешь, кто это, – выдохнула Саша.

До этого момента в глубине души Саша все еще надеялась, что они ошиблись. Ошиблись, и Антон тоже не понимает, в чем дело, иначе помог бы. Не мог он бросить свою группу на произвол судьбы, не протянуть им руку, когда их жизням угрожала опасность, когда трое из семерых уже погибли. Весь ее опыт твердил, что Антон мог еще и не такое, но, наверное, в ней это было непоколебимо: верить в людей. Даже если они раз за разом предают.

– Просто скажи нам, кто, – она шагнула к Антону ближе, не спуская с него глаз. Антон не смотрел на нее, и потому хотелось выбить из его рук бокал, заставить обратить на себя внимание. – Я не прошу у тебя помощи, мы сами разберемся. Просто назови имя.

Антон так и не повернулся к ней. Налил вторую порцию вина, но пить не стал, просто смотрел на темно-красную жидкость, чуть-чуть качая бокал из стороны в сторону.

– Это как-то связано с вашей дочерью? – предположил Войтех наугад, надеясь как-то подтолкнуть Антона к сотрудничеству. Он не знал, как все это может быть связано, но, кроме дочери, у них не было никаких зацепок. – Или с деньгами, которые вы тратите на ее лечение?

На этот раз Антон вздрогнул, но не столько от испуга, сколько от внезапно вспыхнувшей злости. Он повернулся к Войтеху и пристально посмотрел на него. Сейчас бы проучить его каким-нибудь внушением… Но Сашин друг оказался подготовлен. Он не смотрел Антону в глаза, предпочитая фокусировать взгляд ниже, на подбородке.

– Кем вы себя возомнили, пинкертоны хреновы? Не лезьте в мою частную жизнь!

Значит, Ваня был прав, предположив, что это как-то связано.

– Твоя частная жизнь каким-то образом пересеклась с нашей, и наши пострадали больше, – заявила Саша. – Поверь, я была бы счастлива, если бы никогда с тобой не познакомилась. Как наверняка и все остальные ребята. Витя, Гриша и Слава – так точно! Но если ты нам сейчас не скажешь, что происходит, у нас есть возможность попросить полицию выяснить источник твоих внезапных доходов…

Ее оборвал сигнал телефона, возвещавший, что в «Вайбер» пришло новое сообщение. Саша собралась не обращать на него внимания, но что-то внутри подсказывало, что и свою мысль лучше не продолжать. Едва ли Антон проникнется угрозой полиции. Скорее уж следовало давить на то, что рано или поздно это существо доберется до него или его дочери. Саша не знала, так ли это, и понимала, что, если Антон точно знает, что происходит, ее угрозы не возымеют действия. Отвлечься на сообщение было прекрасной возможностью перестать давить и дать себе время на перезагрузку.

Саша вытащила смартфон из кармана и открыла сообщение. Оно было от Вани. У того действительно нашлись друзья, способные превратить странный фоторобот во вполне узнаваемое лицо. Черты все еще оставались искаженными, но уже не так сильно. Она замерла и только шумно выдохнула, узнав человека на фотографии, затем подняла взгляд на Войтеха.

– Я знаю, кто это…

Войтех тоже посмотрел на нее. Внутри что-то екнуло, ненавязчиво подсказывая правильное поведение, хотя ему самому и не нравилось это говорить.

– Знаешь? Тогда нам больше нечего здесь делать. Пусть ваши тайны остаются при вас, – эти слова были адресованы уже Антону. – Вы вольны сами разбираться со сложившейся ситуацией. А мы будем разбираться со своей. Идем, Саш.

Саша кивнула и шагнула к выходу.

– Нет, стойте!

Антону стало страшно. Страшно, что они уйдут и он останется один на один с этим кошмаром. Бравада внезапно куда-то делась. Антон вдруг понял, что они все равно все узнают. Уже почти узнали. Они знали про дочь, про деньги и даже про него. Соединить все не составит труда. Вот только они уже не станут ему помогать. Ни ему, ни Вике.

Оба замерли, но не обернулись.

– А что так? – не сдержалась от насмешливого тона Саша, краем глаза поглядывая на Войтеха и пытаясь понять, что ей делать дальше. Ее отношение к Антону мешало думать логически, своими глупыми угрозами она ничего не добилась, поэтому решила довериться Войтеху и его интуиции.

Антон тяжело дышал, глядя им в спину. В нем все еще боролись страх и нежелание кого-то посвящать в неприглядные подробности.

– Я вам все расскажу, если вы пообещаете помочь.

– Вы немного опоздали с этой сделкой, – покачал головой Войтех, оборачиваясь. – Мы уже сами знаем почти все. Зачем нам помогать вам?

Антон стиснул зубы, глядя на Войтеха со смесью ненависти и мольбы.

– Я сэкономлю вам время на выяснении деталей. А вы поможете мне защитить мою дочь. Я прошу не за себя. Я прошу за нее.

На это ни Саше, ни Войтеху не нашлось что возразить.

Антон никогда не стеснялся делить студентов на любимчиков и отщепенцев. Любимчикам он прощал многое, помогал на экзаменах и всячески их выделял. Наверное, если бы его любимчиками были одни девушки, уже ходили бы слухи, что он спит с каждой из них, но были среди них и парни.

Конечно же, делил он подобным образом и группу по гипнозу. Любимчикам уделял больше внимания, хвалил и подбадривал. Постепенно все, кто в эту категорию не вошли, так или иначе покинули группу. Пожалуй, остались только Сережа Родионов и Андрей Коростышев. Их Антон не то что не любил, скорее, просто не выделял. Слава, Гриша, Витя, Саша и Лара всегда нравились ему больше.

Среди тех, кто не доучился, были разные ребята: у кого-то оказалось мало таланта, они ушли раньше, у кого-то таланта было выше крыши, но они плохо поддавались авторитету Антона и его убеждениям, таких он выжил сам. К последним относился и Коля Смирнов.