– Вот и передай! Обязательно! Не забудь!

– О, нет-нет-нет, я не забуду. Я передам.

Идея с карнавалом, спонтанно родившаяся в голове Теодоро, так понравилась собравшимся, что прямо во дворе дома Кристины стихийно образовалась группа по подготовке к празднику. И первым же её решением стал временный запрет на издёвки над Кристиной. А то вдруг сестра обидится и на праздник не придёт?

А между тем сама Кристина, которую наконец-то оставили в покое, склонила голову ещё ниже и аккуратно закрыла дверь дома, заперев её на оба замка. И лишь тогда наконец-то дала волю хохоту, что душил её всю дорогу. Смеялась так безудержно, что даже слёзы выступили из глаз.

«Вот видишь, сестра, – сказал голос в голове, – я же говорила, что всё получится. Не беспокойся, веселье ещё не закончено. Нас ждёт карнавал!»

* * *

Королева шла на карнавал, и всё больше и больше разрасталась её свита. Старики и молодые, богатые и бедные, красивые и уродцы – она не делала различий для них. Армия поклонников и сопровождающих ширилась, и к тому моменту, когда они достигли празднества, все неженатые мужчины, от подростков до глубоких старцев, едва способных передвигаться, шагали следом.

«Что ты хочешь, чтобы я заставила их сделать? – спрашивала сестра у Кристины – Петь гимны в нашу честь? Преклоняться? Ползать на коленях и целовать наши ступни? Ты только скажи. Поверь, они целиком в нашей власти».

Кристина молчала. Она не хотела смертей и преклонений. О, нет-нет-нет. Ей хватало и этого неприкрытого обожания, что лучилось в каждом брошенном взгляде.

И вот они вступили на праздник – королева вечера и её свита. Под фанфары и аплодисменты. Усыпанные со всех сторон рисом и конфетти.

Королеве поднесли кубок с вином. Она пригубила и нашла напиток превосходным, о чём тут же объявила. С громогласным рёвом собравшиеся накинулись на выпивку, хотя никто не испытал и толики ожидаемого вкуса. Проглотили, словно воду.

Подали нежнейшее мясо, нарезанное ломтиками, пропитанное специями, вымоченное в лучшем уксусе, – она съела кусочек и, мило облизав пальцы, улыбнулась. И новый рёв. И толпа в едином порыве похватала закуски с блюд, отправляя их в рот. Каждый воображал, что испытывает такое же наслаждение, и при этом ни один не замечал истинного вкуса. Даже повар, который провёл весь день в приготовлении мяса, напитав его по старинным рецептам, и тот сжевал мясо, будто листок бумаги.

– Ну а где же танцы? – спросила королева.

И тотчас оркестр грянул музыку. Слегка запинаясь и где-то проваливаясь, но он повёл весёлую песню, а все вокруг замерли в ожидании, кого же выберет королева на первый танец.

– Вы пока танцуйте, – сказала она. – А я посмотрю, кто чего стоит.

С такой скоростью расхватали мужчины свои пары, что некоторые даже осознать не успели, как их кружат в танце. Замужние и незамужние – все девушки и женщины оказались разобраны. Оркестр играл, не останавливаясь, а пары всё кружились и кружились. Пыль взмывала в воздух и оседала на танцорах. Перемешивалась со струившимися по лицам ручейками пота. Заполняла всё вокруг призрачной дымкой, от которой чесалось в носу и слезились глаза.

А королева продолжала смотреть с лёгкой улыбкой. Глубоко внутри себя она спрашивала: «Ну, кого бы ты выбрала? Посмотри, как они стараются. Не бойся, сестра, выбирай любого. Каждый из них пойдёт, кто бы с ним рядом сейчас ни находился».

Кристина молчала, затаившись. Привычная нерешительность сковала разум, не давая сосредоточиться.

«Ну хорошо, – поняла её сестра. – Раз так, то выберу я сама, чтобы разом избавить тебя от предубеждений и лишней стеснительности».

И лишь только королева сделала шаг вперёд, как оркестр замер, а пары остановились. Сотни глаз устремились на королеву карнавала. Затаив дыхание, люди ждали, что сейчас случится.

– Теодоро, – сказала королева, – иди сюда.

Десятки вздохов разочарования и один крик радости грянули одновременно. Теодоро отпустил руки жены, не взглянув на неё. Даниэла посмотрела ему вслед с грустной усмешкой, но не подумала возражать.

Зато другая фигура выросла на пути избранника. Мелиса встала, уткнув руки в бока, и преградила Теодоро путь. Она стояла спиной к королеве, но даже так выражала презрение.

Однако Теодоро взмахнул рукой, не глядя. Мелиса вскрикнула и упала с отметиной на лице. А избранник королевы подошёл к ней, поклонился и протянул руки.

– Музыка! – закричала королева.

И тотчас вновь грянул оркестр. И пары опять закружились, образуя круг, внутри которого танцевали королева и её верный слуга, не смеющий отвести взгляд от лучистых глаз.

«Ты – мой, – говорили эти глаза. – Ты сделаешь всё, что я велю. Пойдёшь туда, куда я прикажу. Станешь тем, кем мне угодно».

«Я – твой, – отвечал взгляд Теодоро. – Возьми меня и сделай всё, что ты хочешь. Укажи мне путь и мою роль».

Так они танцевали, не останавливаясь. Мелодии сменялись, а люди продолжали кружиться. Немногие выдерживали этот темп. Люди падали на землю без сил. Застывали, тяжело дыша в изнеможении. Засыпали прямо тут, желая восстановить силы.

Вскоре вокруг королевы и её избранника никого не осталось. Лишь они вдвоём продолжали танец, и Теодоро выглядел ничуть не более усталым, чем его спутница.

А потом не выдержал оркестр. Инструменты взвизгнули и замолкли разом. Королева огляделась – все лежат без сил, кроме них с Теодоро.

– Вот и славно, – сказала она и потянула избранника за собой. – Пойдём. Нам есть чем заняться.

«Ты довольна, сестра?» – спросила мысленно королева, ведя Теодоро, словно молодого послушного бычка.

Кристина молчала. Она никак не могла поверить, что всё происходит на самом деле.

* * *

Одежду они принялись срывать друг с друга ещё с порога. Поначалу Теодоро ещё сохранял некое благоговение, двигаясь медленно и осторожно, но постепенно пожар разгорелся. Всё уверенней он срывал облачения с королевы. Всё сильней его губы впивались в неё. И вскоре уже не королева вела его, а он нёс её в спальню.

Скорее, быстрее, всё дальше и дальше к закономерному финалу этого вечера. К награде, которая ему обещана и уготована.

Но тут королева вдруг забилась в его руках. Уже почти обнажённая, она завизжала и принялась вырываться. Разгорячённый Теодоро не обращал внимания и всё тащил её дальше к кровати, хотя уже внутренне был согласен и на гостиную или лестницу.

Когда она расцарапала ему лицо, Теодоро рассвирепел и поднял руку, чтобы успокоить женщину, которая сначала приманила его, а теперь вдруг корчит из себя невесть кого. Но почти тут же, не успев ничего сделать, он обмяк.

Вспомнил, кого держит в руках.

Бережно опустил Теодоро королеву, которая продолжала вырываться. Голый, с окровавленным лицом, он застыл, понурив голову.