единственную модель философии, могла развиться в «нечто большее, чем новую форму схоластики, где, вместо того, чтобы рассуждать о том, сколько ангелов может уместиться на острие булавки, они дискутируют о том, как могут использоваться слова «должен» и «следует».[154]

Мы должны понять, что даже если философы прекратят обсуждать метафизические и аксиологические вопросы, другие ученые, занимающиеся социальными и естественными науками, продолжат изыскания относительно жизни и образования. Нельзя избежать встречи с основными вопросами, очерчивая их таким образом, что они выпадут из философского контекста. Если философы не будут изучать философские проблемы, кто-нибудь другой займется этим. Философия будет развиваться и, следовательно, будут даваться педагогические предписания либо с помощью профессиональных философов, либо без них. Близорукая путаница причин и следствий приводит в никуда, если некоторые посылка выясняются лишь ради самого выяснения. Это скорее негативная, нежели позитивная философская позиция.

Третья опора критики аналитической философии состоит в общем пути приближения у сути философских проблем от кажущейся слепоты к гносеологическим предположениям. С одной стороны, аналитики в целом избегают априорных предположений. С другой стороны, в то время, когда они настаивают на том, что каждый описательный или фактический термин должен подвергаться проверке посредством наблюдения, они принимают ту метафизическую доктрину, которая недалеко отстоит от материализма, реализма и позитивизма. Следовательно, их метафизика и гносеология, сознательно или бессознательно избранная, открыта для критики, исходящей со стороны указанных философских позиций.

Именно в силу подобной близорукости в отношении своих фундаментальных основ, начиная с конца 70-х годов аналитическая философия стала утрачивать свое влияние. На передовых рубежах этого противостояния находились такие ученые — аналитики, как Ричард Рорти, который подверг критике «само понятие "аналитическая философия"». Он утверждал, что идеи, пронизывающие это движение, производят эффект «зеркала», определяя принципы, регулирующие формы реальности.[155]

Ссылка на критику Рорти является деконструктивным подходом постмодернизма к языку, который раскрывает философские и литературные тексты для ряда своих исследователей. В конечной итоге сами цели аналитиков дискредитируют философский анализ. Короче говоря, в философской науке не существует легких путей.

Этот вывод ведет нас к дальнейшему исследованию анализа педагогами и теми, кто знаком с феминистскими вопросами, теми, кто рассматривает научные и мужские установки, пронизывающие аналитическую философию, как инструменты, которыми народ держится в повиновении.[156]

дополнительная роль аналитической и общей философии

Даже в период наивысшего развития этого движения не все философы-аналитики принимали позицию, которая отождествляла аналитическую философию со всеобщей задачей философии. Многие ведущие аналитики полагали, что они избранны для того, чтобы специализироваться в какой-то одной области философии и что не существует других областей, которые могли бы задавать вопросы иного сорта, чем те, которые ставила аналитическая философия.[157] К сожалению, многие сторонники (особенно ранние защитники) аналитической философии не всегда отражали этот баланс.

Вероятно, наилучшим способом рассмотрения взаимоотношения между общедоступным и аналитическим методами философствования будет объяснение их взаимодополняемости. Аналитик Джонас Ф. Солтис отмечал, что именно слово «тандем» лучше всего выражает сущность взаимоотношения между аналитической и традиционной формами философии.[158] В этом взаимоотношении аналитические эксперты призваны очищать и делать более точными и рациональными пограничные концепции традиционных философских систем. Солтис иллюстрирует эту идею «тандема» на примере следующей аналогии:

Если мы могли бы сопоставить использование анализа с использованием микроскопа (а также хорошим или плохим использованием этого инструмента), тогда мы смогли бы также сопоставить видение мира традиционной философией с использованием астрономом телескопа для исследования вселенной. Эти инструменты созданы для различных целей, и нам следовало бы ожидать различных результатов от их правильного использования. Но полезность одного из этих инструментов не предполагает и не отрицает ценности другого. С другой стороны, не исключена возможность и того, что они могут использоваться вместе или дополнять друг друга. Таким образом, я убежден в том, что несмотря на то, что философском анализе существуют определенные границы, эти границы не настолько узки, как полагают некоторые современные философы в области образования. Другими словами, оба этих подхода не противоречат друг другу. Более того, они могут дополнять друг друга в непрестанной попытке философии концептуализировать и осознать сложный процесс образования с самой доступной позиции.[159]

Критикую философию анализа, постмодернистские и другие авторы предпринимают попытку объединить аналитический и традиционный философские подходы в единый синтетический вариант. Так, принимая постпозитивистскую позицию, Ричард Пратт в своей работе: «Философия образования: две традиции» отмечает, что

философия образования должна иметь корнем больше, чем просто методологию; она требует нормативной основы. Следовательно, несмотря на то, что методологическая основа философии образования подразумевается и является нашей отправной позицией, все же она не является нашей целью или стремлением. То, в чем мы нуждаемся, есть нормативное измерение.[160]

Пратт отмечает также, что «аналитическое и традиционное (то есть классическое) философские направления, несмотря на то, что они воспринимаются как противоположные позиции, составляют социальную реальность нашей повседневной жизни, что делает бесплодными попытки дуализма.[161]

Такой подход, как отметил один ученый аналитик, можно рассматривать как революционный. Он назвал это «нормативным возрождением в постаналитической философии образования».[162]

Критический анализ

В заключение можно отметить, что аналитическая философия сама по себе является незавершенной. Некоторые философы — аналитики могут отворачиваться от ряда широких философских проблем, но они тем самым не сводят на нет эти проблемы. Кто-то до сих пор должен принимать умозрительные решения относительно таких вопросов, как природа и судьба человечества, природа истины, если вообще жизнь человеческой цивилизации будет продолжаться. Вне этих решений будут находиться предписания относительно общества и его школ. Людям все еще нужен идеал лучшей жизни и, как результат, шестигранная роль философии, которая включает в себя синтетический, спекулятивный, предписывающий, оценочный, аналитический и проверяющий аспекты. Ни одна из этих функций не может перерасти во всю философию без искажения истинности ответа на важнейшие вопросы человечества.

С христианской точки зрения слабость аналитической философии как единственного способа философствования вполне очевидна. Ее натуралистическая позиция относительно природы истинного знания и ее акцент на эмпирический путь познания, естественно, противоречит христианству, которое основано на сверхъестественном и Божественном откровении. Другой проблемой является стремление аналитиков избежать спекулятивной, предписывающей и синтетической функции философии. Христианское писание, по самой своей природе, фокусируется на