– И сегодня я стану прикрывать тебя, – с нажимом повторил Дух.

Денис не ответил, только кивнул. Боец пробормотал не слишком довольно, но что именно – разобрать не получилось. Он выглянул из-за бака и застыл, спина напряглась под камуфляжем.

– Эй-эй! – позвал сталкер, сидевший в паре-тройке шагов справа. Укрытием ему служила небольшая железная скамейка. Вряд ли она могла хоть чем-то помочь или спасти, но людям психологически было проще прятаться хоть за чем-нибудь.

– Перебирайся к нам, – позвал Денис. – Гранату не докинут, и поминай как звали.

Сталкер махнул рукой.

– Ты про Чапаева старый фильм, еще черно-белый, видел?

Денис нахмурился, припоминая, но в голове творился кавардак: то ли сам по себе, то ли огромная стая самых разнообразных мутантов создавала какое-то особое поле, влияющее на способность мыслить.

– Атака там есть… психическая, – отчасти подтвердил его предположения сталкер и коснулся виска пальцами свободной руки.

Денис машинально повторил его жест, а затем ухватил Духа за плечи и потянул назад. Когда боец прислонился спиной к надежному железу мусорного бака, то на целых десять секунд прикрыл глаза. Денис не стал его тормошить, вместо этого выглянул сам.

Мутантов пока видно не было, лишь за стенами ближайших домов клубился то ли дым, то ли пыль, то ли туман, и в этом оранжево-песочном мареве мерещилось… всякое. На виски будто надавили, в ушах появился низкий гул, от которого заныло в груди, автомат показался не просто тяжелым, а неподъемным, а ноги стали ватными. Денис хватанул ртом воздух – не помогло.

Почему он сразу не предположил, будто за словами «Зона наступает» не стоит ничего более разношерстных ее порождений, сбившихся в одну стаю… армию… да черт его знает, как обозвать, – орду? Отчего не возникло и мысли, насколько тяжело им придется?!

Плечо сжали до боли пальцы, показавшиеся стальными, и Денис открыл глаза, которые с силой зажмурил.

– Дэн, если запаникуешь ты, то нас уж точно не спасет ничего, сметут же. – Дух говорил тихо и вкрадчиво, можно даже сказать – проникновенно, и казался много старше своих лет. – Гробанемся все до единого, да еще и не остановим никого и ничего, ты уж сделай, раз лишь на тебя рассчитываем.

Денис кивнул. Он понятия не имел, как быть и что именно следует предпринять. Только когда подобное останавливало его в Зоне: в древнем городе, в котором задолго до наступления аномалий считалось возможным очень многое, если не все?

Встать, поднять руки, развести их в стороны, а глаза закрыть – сейчас зрение могло лишь навредить. Темнота продержалась недолго, выцвела быстро, расцвеченная малиновыми и голубыми полосами, охристыми и изумрудными сполохами, закручивающимися в спирали. Буйство красок металось совсем рядом – протяни руку, дотронься, а затем ухвати, укрой себя и остальных, завернись в них, словно в лоскутное одеяло. Нечто очень схожее Денис видел, когда эмионики вели их на битву с крысами, используя известные лишь им то ли тропы, то ли слои иной реальности. Если приглядеться, то за всем этим многообразием в бирюзовой дали уже вставали скалы из горного хрусталя, скрученные у основания и расширяющиеся к вершинам.

Может быть, и прав был Никита: не использовать то, чем владеешь по праву… просто так вышло, что владеешь, – глупо, опасно и безответственно. То же утверждал и Ворон, только не говорил прямо, старался облечь слова в иную форму, не приносящую боли и не уязвляющую гордость. Все же Дениса он берег – и от собственного язвительного красноречия в том числе, – вполне возможно, зря, может быть, дошло бы раньше.

Давление на виски и уши исчезло мгновенно, стоило Денису потянуться вперед: не рукой или телом, собственной сутью. Затем его завертело, хотя он по-прежнему был неподвижен. Людские разумы сияли далекими тусклыми звездами, но мысленно дотронуться до них и окутать разноцветьем удавалось с легкостью. Он сам удивлялся, насколько все просто. Ровно до того момента, пока не рухнул на асфальт, распластавшись выкинутой на берег рыбой – полудохлой, даже не трепыхающейся.

– Лежи! Лежать, я сказал! – орал на него приободрившийся, тотчас помолодевший Дух с глазами, пьяными от яростного азарта. – Не знаю, что ты сотворил, но лежи и ничего больше не делай!

Очень хорошее распоряжение и совет для того, кто не мог, казалось, пошевелить и мизинцем. Денис попытался подняться, но не преуспел в этом намерении.

– Что-то мне вспоминается, как я на права сдавал, – пробормотал он и сам не поверил: голос звучал уж больно бодро. Дух взглянул с подозрением, а затем протянул руку и приложил ладонь Денису ко лбу. Странный, какой-то детский жест позабавил. – «Классно… здорово, но никогда так больше не делай!» – сказал тогда гаишник. Зачел, кстати.

– Шутишь – значит почти оправился. – Дух заглянул за бак и витиевато выругался. – А что? Разве Ворон не мог позвонить, и тебе не привезли бы права на дом?

– У него есть принципы, – ответил Денис и чуть не рассмеялся (все же «есть», а не «были», не верил он в смерть напарника, как бы не рассуждал о ней). – Я вообще-то умел водить еще в «Доверии», а там с законом имелись свои терки, да и на кой мне была эта карточка? Потом я попал к Ворону, и тот уж не спускал подобного разгильдяйства, хорошо аттестат о среднем образовании получать не заставил.

Вот с последним он, конечно, лукавил: о порушенном некогда «лучшем в мире», а ныне «вывернутом наизнанку» российском образовании вообще и «тупых тестах» в частности Ворон отзывался весьма негативно и мучить ими Дениса уж точно не собирался.

– Аварийную ситуацию создал?

– Избежал, но все равно опасно.

В кончиках пальцев покалывало, словно после обморожения, в локтях и коленях будто родилось по маленькому солнцу. Ощущения довольно неприятные, но они свидетельствовали о скором восстановлении – по крайней мере так казалось.

– Вот и суки подтянулись… – протянул Дух вроде бы даже восхищенно.

– В смысле? – не понял Денис.

– В прямом. Гиенистые такие.

Денис приподнялся на локтях и подполз к углу – на этот раз тело повиновалось и не столь яро требовало пощады, – заглянул за него и слегка оторопел.

– Вот и какой идиот еще не верил, будто Зона – живая и разумная?!

– Я таких половину института знаю, – пробормотал Денис. – Назвать поименно?

– Мне-то зачем?.. Эм… Диня, а у тебя никаких фокусов в рукаве не завалялось? Я, если что, тебя выволоку, мамой клянусь.

Денис даже обернулся на такие слова.

– Шутка, – заверил Дух, глаза у него действительно смеялись, вот только в каждой шутке, как известно, находится только лишь ее часть.

– Посмотрим, – ответил Денис и вернулся к разглядыванию мутантов.

Зрелище, открывшееся его взору, было невиданным и более всего напоминало наступление маленькой победоносной армии. Первыми перли – а иного слова и не подобрать – сомы. Видать, прошли руслом Москвы-реки, а затем выбрались на берег. Огромные черноспинные туши перемещались, привставая на расставленных передних плавниках и помогая себе вытянутым корпусом. Конусовидный хвост извивался, как у змей. Пасти раззявлены, и в них даже с такого расстояния угадывалось несколько рядов длинных игольчатых зубов. По причине размеров сомы не могли держаться кучно. Все свободное пространство меж ними занимали гиены, идущие ровными рядами, опустив головы к земле.