Мама Дарины и дядя Ромуальд повели ее на экскурсию к фотогалерее. Звездой весеннего сезона был Илларион – фотографии игуаны еще не успели напечатать, и Альма этому порадовалась. Ей понравилось то, что она увидела: рысь на мостках, ловивший рыбу лапой, Илларион на ногах, с котенком и Светланой, плечом к плечу с Гвидоном. Рысь, спящий возле бочки с водой. Илларион на фоне пожарного щита, читающий лекцию о правилах безопасности. Рысь с Брайко на спине и рюкзаком в зубах.

– Очень жаль, что в пожарной части в Логаче нет такого энергичного огнеборца, – вздохнул дядя Ромуальд. – Я говорил с мэром после визита Иллариона. Нам надо что-то менять. Модернизировать оборудование. Объединять спасательный отряд и огнеборцев, отправлять на переобучение тех, кто захочет повышать квалификацию. Привлекать новые кадры. У нас пожары бывают редко, основная работа лежит на спасателях – то захлопнувшуюся дверь вскрывают, то змей отлавливают и выпускают в лес, то столкнувшиеся при гололеде машины в автомастерские буксируют. Серьезных происшествий почти не случается, всегда можно запросить помощь в Теремцах. Но мы поняли, что не чувствуем себя защищенными. Ах, если бы Илларион захотел к нам переехать!.. Но мы не знаем, как об этом заговорить.

Дядя Ромуальд вздыхал, заламывал руки, не теряя при этом цепкости взгляда – как и мама Дарины. Шакал и шакалица подмечали любое изменение выражения лица Альмы.

– Не надо торопиться, – прислушавшись к далекому рычанию Кароя, посоветовала Альма. – Сейчас он не захочет вас слушать. Давайте положимся на волю Близнецов. И… не обижайтесь, но мне пора. Идет гроза, а нам с Ларчиком надо сбегать в лес. Извините.

Ее поблагодарили – без тени сомнения, признавая право распоряжаться разговорами с Илларионом. Мама Дарины уговорила ее оставить котят в общине.

– И мы будем за ними присматривать, и Семен Семеныч. Дарина с Гвидоном тоже перекинутся, побегут в нору, нужно тюфяки спрятать, чтобы дождем не замочило. А дети пусть по Метелице погуляют, Светланочка хочет Здравке овчарню показать. Вы не волнуйтесь, мы проследим, чтобы ничего не случилось. Если им надоест, Семен Семеныч их в Ежовку отвезет и подождет вас часок. Еды мы ему с собой передадим. Илларион так хорошо кушает перцы! И долму. Ах, как он кушает долму в сметане!..

– Все, до чего дотянется, – признала Альма. – Это потому что он сильный. Его надо хорошо кормить.

Мама Дарины растрогалась, похвалила Альму за правильный образ мыслей и пообещала научить печь творожный кекс с физалисом. Короткие переговоры с Семен Семенычем прошли на «ура».

– Идите, погуляйте вдоволь, – велел медведь. – Детей сейчас отсюда только силой увозить. Светланочка их уже сводила в теплицу – вы не сомневайтесь, мы все оборванное уже к шпалерам привязали. Сейчас покажет пустые бочки для солений, это не опасно, а в овчарню мы их впятером поведем. Справимся. Уложу их в Ежовке спать, если устанут. А если вы первыми вернетесь – вы уложите.

Илларион согласился оставить Брайко у шакалов. На вопрос: «Погуляем?» неожиданно прохладно ответил: «Как прикажете». Усадил Альму в машину, отвез в Ежовку, трижды спросив, удобно ли ей на переднем сиденье, не надо ли расчистить заднее. Внезапный переход на «вы» Альму смутил, но дарса беспечно мурлыкнула: «Не обращай внимания. Надо перекинуться, и все будет хорошо. Я обещаю».

Альма ей поверила и не прогадала. Илларион перекинулся первым. Дождался, пока дарса выйдет к рыси, заурчал и забодал ее лбом. Звери хорошенько обнюхались, покрутились, обмениваясь шерстинками. Рысь посмотрел на дарсу с немым вопросом: «Куда? Командуй. Я пойду за тобой».

Кошка побежала по дороге – от конца асфальтовой ленты по обрыву, вниз, к реке. Оценила торчащие из воды сваи – спокойно можно прыжками добраться до противоположного берега – и приготовилась к штурму водной ленты. Взяла в зубы хвост, чтобы случайно не намочить его при неосторожном взмахе, и присела от утробного воя.

«Хвост! – взвыл рысь. – Ты несешь свой хвост?»

«Он может намокнуть, если я им дерну при прыжке, – пробурчала дарса. – Он слишком длинный. Я всегда ношу его в зубах, если вокруг большие лужи или очень грязно».

«Хвост! – рысь завыл еще громче, распугивая всю живность в окрестных лесах. – Прекрасный длинный хвост! Я буду тебе помогать! Я могу носить твой хвост!»

«Не сейчас, – посмотрев на сваи и реку, отказалась Альма. – Потом».

Она снова взяла в зубы кончик хвоста, прыгая по сваям, достигла другого берега, взобралась по осыпи и дождалась, пока рысь ее догонит. Пришлось потерять время и позволить обнюхать и обмусолить свой хвост, потому что рысь безумолчно мурлыкал и смотрел на нее умоляющими глазами.

«Длинный! Прекрасный! Гибкий! С кольцами!»

«Пойдем, – рыкнула кошка, которой надоела ода хвосту. – Нам надо найти дупло. Надо посмотреть на дом и вернуться в Ежовку до грозы».

Тучи неумолимо наступали, отвоевывая небо у солнца, подбадривая лесных насекомых и нагоняя предгрозовую духоту. Дарса побежала вперед, словно по путеводной нити Линши. Альма отдала зверю бразды правления и растворилась в мелькании листьев, шорохе травы и треске попадавшихся под лапы веток.

Глава 9. Илларион. Счастье и проблемы

Эйфория длилась до обеда у родителей Дарины. Ночь за рулем не утомила. Прекрасная дарса-ведунья, обосновавшаяся на переднем сиденье, слушала его байки, смеялась над незамысловатыми шутками, и, кажется, разрешила рассказать о себе братцу Фесту. Илларион не понял, получил ли он одобрение, и отложил прямой вопрос на потом. Рысь безостановочно восхвалял усы и хвост Альмы. Двуногое тело желало отставить разговоры и познакомиться поближе. Если бы Альма его отталкивала, Илларион бы сумел взять себя в руки – не из дикого леса. Но красавица-дарса проявляла симпатию, дарила надежду, и его понесло, как на спуске по страховочному тросу. Пока Гвидон не тронул его за локоть и не позвал:

– Пойдем, переговорим, пока мама с Ромуальдом ее по общине водят. Дарине пришел ответ из Хвойно-Морозненска. По запросу о муже и папаше.

Они уединились за сараем. Гвидон, сверяясь с файлом в телефоне, пересказал ему изобилующую казенными формулировками историю. О внезапном бракосочетании, трехлетнем заточении на заимке, унаследованном участке с алмазоносной породой, продаже участка корпорации «Ирбал» и отъезде в Ключевые Воды после развода.

Иллариона швыряло от злости к жалости и обратно. Порвал бы обоих, и муженька, и папашу, а драные шкуры развесил по пихтам – в назидание прочим мраморным мордам, считающим, что можно безнаказанно обобрать кошку.

– Она отказалась писать заявление в полицию. Возможно, это натолкнуло папашу на мысль, что из нее можно вытрясти пару миллионов. Или больше.

Илларион зашипел.

– Дарусенька напомнила, что здесь мы этого шамана можем только задержать. И депортировать в Хвойно-Морозненск для разбирательств – существует внутренняя инструкция, запрещающая расследование дел котов волками и наоборот. Теоретически,