Она поворачивает меня так, чтобы я могла посмотреть на себя. У меня отпадает челюсть, потому что, черт возьми. Дорогая одежда и макияж превратили меня в полноценную богиню.

— Отлично, ты выглядишь идеально.

Это самое большее, что она мне сказала — помимо угроз о времени — и я сияю глядя на нее в зеркало в полный рост.

Она вскидывает бровь.

— Осторожно, Деми. Я могу подумать, что ты наслаждаешься собой.

Я качаю головой и поворачиваюсь к ней лицом.

— Несмотря на то, что ты нарушаешь все мои границы, мне весело. Я выгляжу потрясающе, Эвелин, серьезно, ты волшебница.

— Поверь мне, холст важнее всего. Я просто добавила немного красок.

— В любом случае, спасибо, — я закусываю губу, вспоминая, почему я одета. — Ты знаешь, куда я иду?

— Маттео не сказал, — она пожимает плечами и откидывает волосы назад. — Я должна отвести тебя к машине. Готова?

— Также как и всегда. — шепчу я и в последний раз смотрю на себя в зеркало. Я действительно выгляжу потрясающе. Маттео собирается обосраться.

Могут ли вампиры срать?

Вопрос для другого дня, Деми.

Встань и сведи Маттео с ума.

Глава 24

Деми

Что хорошего в согласии пойти с Маттео? Кольт и Грейсон пойдут с нами. Я не могу сдержать улыбку, когда вижу, что они ждут возле машины вместе с Маттео.

Три вампира прерывают дискуссию на полуслове, поворачивая головы в жутковатом унисоне и не отрывая от меня своих милых глаз. Хороший бюстгальтер пуш-ап красиво демонстрирует мою грудь. Платье облегающее и обтягивающее. Я выгляжу чертовски хорошо.

Правильно, кровососы, я выедаю ваши сердца11.

Эвелин издает звук, граничащий с самодовольным смехом.

— Преподай им урок, Деми.

— Что это за урок? — я шепчу ей, надеясь, что они не услышат.

— С женщинами не стоит трахаться. Их всех нужно сбить с толку, самоуверенных ублюдков.

Останавливаясь на полпути, я хватаю ее за руку и поворачиваю к себе. В ее карих глазах загорается интерес.

— Думаю, я недооценила тебя, Эвелин. Мне жаль, что я была засранкой.

Она ничего не выдает, ее спокойное улыбающееся лицо скрывает то, о чем она думает.

— Ты не первая и уж точно не последняя. — Эвелин сокращает небольшую пропасть между нами и шепчет мне на ухо. — Не позволяй этому повториться.

Проведя острым ногтем от мочки моего уха к подбородку, она отходит в сторону и бросает на меня последний взгляд.

— Все хорошо? — спрашиваю я, проглатывая немного страха, который она вселила во меня.

— Более чем хорошо, детка. Они все еще представляют, как платье сползает с твоей талии и собирается у твоих ног.

Она шлепает меня по заднице, заставляя меня вскрикнуть.

— Иди возьми их, тигрица.

Я рычу на нее — так, как мне хочется делать каждый раз, когда Грейсон произносит это прозвище, — затем улыбаюсь ее оглушительному смеху и поворачиваюсь на каблуках. Моя рука касается бедра, когда я с важным видом подхожу к мужчинам, стараясь хоть немного подчеркнуть естественную походку.

Знание того, что это разозлит Маттео, является одной из причин того, что я делаю дальше. Другая причина заключается в том, что я скучала по ним обоим — я знаю, это звучит безумно, но я привыкла к своим хранителям.

Они оба одеты в униформу Кровной Мафии — дорогой костюм с не менее дорогой белой рубашкой на пуговицах. Темно-красные галстуки и печально известный символ Кровной Мафии, вышитый на кармане. Я не удостаиваю Маттео взглядом — пока.

Красивые голубые глаза Грейсона искрятся понимающим блеском, и он раскрывает свои объятия. Я скольжу в них, целую его в щеку и кладу голову ему на плечо. Несмотря на непринужденный прием, он напряжен и не уверен, как со мной обращаться. Проходит несколько секунд, прежде чем он осторожно обнимает меня за талию. Он берет меня за подбородок, когда я отстраняюсь, и запечатлевает обжигающий поцелуй на моих губах.

Мои ресницы трепещут, когда я высвобождаюсь из его объятий и отвожу взгляд. Кольт мгновенно оказывается передо мной, игнорируя убийственный взгляд Маттео. Я сцепляю руки у него на шее, глядя в эти прекрасные зеленые глаза, и целую его во всю, прижимаясь языком к его губам, пока он не впускает меня. Напоминая ему о моем обещании.

В конце концов, я бы его трахнула, но только после того, как он будет умолять меня о прощении. Маттео делал все возможное, чтобы встать на пути нашего неизбежного союза. Я устала играть по его правилам. Он не вправе решать, кто ко мне прикасается. Я прикоснусь к ним всем, если захочу.

В моей голове промелькнул образ их троих, ласкающих, целующих, сосущих и трахающих меня одновременно. Возбуждение захлестнуло мой низ живота. Я сжимаю бедра, пытаясь унять внезапную боль.

Кольт стонет мне в рот.

Верно, вампирские чувства разрушают все. Теперь они все знают, что я чувствую.

Я первая прерываю поцелуй, тяжело дыша, прежде чем высвободиться из его объятий. Он неохотно отпускает меня, его пальцы слегка сжимают мои бедра, пока он, наконец, не отпускает меня.

Набравшись смелости, чтобы впервые встретиться с горящим взглядом Маттео, я медленно подхожу к нему. Его глаза так похожи на глаза Эвелин, темные, в них трудно что-либо прочесть. Я останавливаюсь, когда стою перед ним, позволяя своему взгляду скользнуть от его туфель от Гуччи, вверх по его темно-синим брюкам, по кремовой рубашке на пуговицах и темно-синему блейзеру в тон к щетине, которую он отпустил. Мой взгляд задерживается на его губах, которые приподнимаются в ответ на мое внимание.

Я делаю глубокий вдох и смотрю в его проницательный взгляд. Это так, как будто моя душа внезапно обнажена, каждая частичка меня разбросана по тускло-освещенному гаражу на всеобщее обозрение для него. Каждый вдох — это борьба, поскольку он заманивает меня в ловушку своей силой. Моя грудь вздымается, и он переключает свое внимание на мою грудь, благословенно давая мне возможность взять себя в руки.

Грейсон ловит мой взволнованный взгляд и подмигивает. Его веселое поведение успокаивает меня. Так продолжается до тех пор, пока Маттео снова не поднимает взгляд.

— Где мой поцелуй, Деметрия?

Я прикусываю губу, колеблясь всего мгновение, прежде чем прижаться к его телу и откинуть шею назад. Его язык высунулся, чтобы облизать мои губы, а затем он с силой урагана впивается в меня, втягивая в дикий шторм поцелуя. Мои трусики промокли насквозь, и я стону ему в рот, когда его клыки пронзают мою нижнюю губу. Он впивается