— А при чем тут американцы? — не понял Балт.

— Я тоже сначала ничего не поняла. Расплакалась и убежала из лаборатории. А он потом проспался и вечером меня на ужине дождался. Есть ничего не стал. Кофе чашку за чашкой пил и все говорил, говорил… В общем, он рассчитывал, что мы с профессором ему поможем. А теперь профессор сбежал, а он один остался.

— Ну а ты?

— А что я, он там такое задумал, что мама не горюй…

— Он разве из-за профессора так расстроился? — удивился Балт.

— Да не только из-за профессора. Ему сегодня позвонил кто-то и пригрозил, что его убьют и всю лабораторию сровняют с землей…

— Террористы, что ли?

— Да нет, хуже… Он говорит, американцы. Что-то вроде ЦРУ.

— А чем он им так насолил?

— Да он мне для чего рассказал. В общем, когда он в Америке был… учился, потом стажировался… он там микробиологию изучал. А американцы в микробиологии самые продвинутые в мире. Ну и вот теперь они ему позвонили и угрожают, что он у них какую-то редкую болезнь украл.

— Не понял, — покачал головой Балт. — Что значит «редкую болезнь украл»? И как они оттуда, из Америки, это рассмотреть могли? — спросил Балт, вспомнив о случайно подслушанном разговоре Лэсси и Хасана.

— Да американцы по телевидению репортаж из Москвы посмотрели и пришли к выводу, что по всем признакам муравьи разносят какую-то очень редкую болезнь, возбудители которой хранились в секретной лаборатории. В пробирке. И именно Эмир помогал какому-то там профессору проводить с ними опыты.

— И что, эта пробирка у них пропала? — спросил Балт.

— Да зачем ей пропадать! — покачала головой Настя. — Ведь бактерии размножаются просто с неистовой скоростью… и, если Эмиру удалось взять хотя бы несколько капель живого материала, он здесь уже, дома, может с ним работать до бесконечности.

— Так он что, действительно вывез бактерии?

— Похоже на то, — пожала плечами Настя.

— И что он с ними здесь делал? — спросил Балт, догадываясь о многом.

— Он попытался сделать крылатых муравьев переносчиками этой болезни.

— А почему именно их? — уточнил Балт.

— Да они при определенных условиях очень быстро размножаются. И потом… Ведь конечной целью Эмира было выработать в организмах млекопитающих, то есть мышей, антитела… Разработать вакцину против этой редкой болезни.

— То есть он зараженных муравьев в Москву не передавал?

— Да нет конечно! — вздохнула Настя. — Эмир задумал очень длинную цепочку. Но конечным результатом должна была стать вакцина против вывезенной им из Америки болезни. А получилось все наоборот. Как он сам говорит, кто-то выкрал зараженных муравьев и передал в Москву. И теперь американцы узнали, что он уехал от них не с пустыми руками…

— Но почему они так уверены, что в Москве именно та самая болезнь. Ведь есть же болезни с похожими симптомами…

— Американцы больше чем уверены. Да и Эмир, как мне кажется, не отпирался. Он только что мне такое рассказал…

Настя покачала головой и задумчиво добавила:

— Мы после столовой еще в лаборатории сидели. Эмир пил. Чистый спирт пил. А я слушала.

— Ну, и что ты там такого услышала?

— Это ужас, что он мне рассказал! Говорит, когда там, в Америке, стажироваться пришел, был в шоке, сколько у них там материала разного. Пробирки, пробирки, пробирки… Для некоторых отдельные боксы. А опыты все проводили только в защитных костюмах. Говорит, никогда не думал, что на земле столько разных болезней. У американцев что-то вроде всемирного фонда болезнетворных штаммов.

— И что, они по всему миру ездят и собирают эти штаммы? — спросил Балт.

— Иногда, как оказалось, сами штаммы к ним приезжают, — вздохнула Настя. — Эмир мне такое рассказал… Штамм, которой он с помощью муравьев передавал крысам, чтобы выработать антитела, он вывез из Америки. Теперь, как утверждают американцы, штамм вместе с муравьями отправили гулять по Москве. Как вы думаете, где взяли этот штамм?

— У больных, наверное…

— Да нет. Вообще у трупа. Как Эмир рассказал, это целый детектив. Американцы, может, потому и всполошились, что секретная информация выплыла. Эмир говорит, что там, в США, ученых, у которых он стажировался, могут отдать под суд.

— За что? — уточнил Балт.

— За то, что без ведома родных вскрывали трупы. Да еще где!

— На кладбище? — догадался Балт.

— Почти что, — передернула плечами Настя.

— Если не хочешь, не рассказывай, — проговорил Балт, заметив, что Насте стало совсем не по себе.

— Да нет, вам, как никому, надо об этом знать!

— Тогда говори! — кивнул Балт, снова закуривая.

— Короче, одна богатая американка вернулась из Африки и умерла от неизвестной болезни. Ученые, у которых Эмир стажировался, задумали во что бы то ни стало заполучить штаммы той болезни. В Африке от нее целые племена вымерли. Но туда-то не поедешь. И зараженных африканцев в Америку не привезешь. И вот Эмир случайно подслушал, как они все это обсуждали. А потом узнал, что у американских ученых есть завязки в морге. И они уже не раз, чтобы добыть нужные им бактерии, у трупа ногу или руку отрезали, в общем, незаконным образом добывали необходимый материал. Но в том случае ноги и руки не подходили. Здесь нужно было вскрыть весь труп. Главный в лаборатории пообещал молодой эмигрантке из Польши, у которой была больная тетя, большие деньги на операцию, если эмигрантка добудет нужный материал. И та согласилась. Ее провели туда, где находилось тело. И она практически без защитного костюма, в одной марлевой маске и резиновых перчатках произвела вскрытие, взяла материал из легкого. Эмир говорит, что, когда она принесла эту пробирку в лабораторию, шеф встречал ее в самом безопасном защитном костюме. Эмир сам не знает, успели заплатить той польке или нет…

— Что, полька заразилась и умерла? — догадался Балт.

— В том-то и дело, — кивнула Настя, — а вместе с ней и ее тетя, и еще несколько соседей, тоже эмигрантов. Тогда чудом удалось остановить эпидемию. Нашелся кто-то умный и специально поджег дом, где жили эти люди. А потом в лаборатории в пробирках бактерии начали размножать. В микробиологии же главное — успеть материал взять и поместить в подходящие условия, чтобы они начали размножаться. Эмир говорит, что эта лаборатория была не просто секретной. Там, возможно, разрабатывались новые виды биологического оружия. Но как только возбудители новой болезни поступали в лабораторию, ученые начинали работать над производством вакцины, которая могла бы обезопасить тех, кто контактирует с больными.

— Бактериологическое оружие действительно не имеет смысла, если еще до его применения не разработана вакцина, чтобы обезопасить хотя бы тех, кто его применяет, — подтвердил Балт. — Я слышал, в Советском Союзе тоже были такие лаборатории. Но там не только размножали бактерии, но и разрабатывали вакцину против возбуждаемых ими болезней.