– И вам не показалось странным, что она не поставилавас в известность о своей гипотетической поездке?

– Это как раз не было странным. Странным было то, чтоона не прислала мне ни одного письма. Кажется, я говорила – О-Сими обожалаписать письма. Так ей легче было общаться с миром…

– Именно вы сообщили в полицию об исчезновении О-СимиТомомори?

– Да. Ничего другого мне не оставалось. У нее былобратный билет до Токио на двадцать седьмое мая. Я сама заказывала этот билет,он до сих пор у меня. И гостиница тоже была проплачена до двадцать седьмого. Вполиции мне сказали, что будут держать в курсе. И вызовут, как только обстоятельствадела прояснятся. Долго же пришлось ждать… Я так понимаю – теперь онипрояснились?

– Более-менее…

– Ее нашли?

– Думаю, что да.

– Она… жива?

– У меня неутешительные новости, Омацу.

– Так я и предполагала. Ну конечно же… За полтора года– ни одного письма… Я… Я должна опознать тело?

– Боюсь, что тело опознать вряд ли удастся… Слишкомдолго оно пролежало в земле. Но кое-какие предметы туалета сохранились…Взгляните-ка на эти снимки.

– Боже мой… Пресвятая Богородица…

– А я думал, что все японцы – буддисты…

– Синтоисты. Ноя – христианка… Боже… Это серьги О-Сими.

– Вы уверены?

– Ну конечно же. Мы с Кейко подарили ей эти серьги надвадцатитрехлетие. Их ни с чем не спутаешь, серебро, очень тонкая работа.Ступни Будды с семью символами его божественной мудрости.

– Честно говоря, я их толком и не рассмотрел.

– Очень тонкая работа. Раковина, корона, бриллиантовыйскипетр, рыба, цветочная ваза, свастика и колесо Закона. Мы заплатили за нихшестьдесят три доллара.

– Приличная сумма… Вот еще снимки…

– А это что?

Наиболее сохранившаяся части куртки. Ткань, к сожалению,выглядит не лучшим образом, но может, вам удастся…

– Боюсь, что нет… даже цвет определить невозможно. Нет.

– Тогда вот эти. Туфли и сумочка.

– Так… Коричневая замша, застежка в виде львинойголовы… Я помню эту сумочку. И туфли тоже. Мы вместе их покупали, еще в Токио,перед моим отъездом… Сколько же лет прошло… Она очень их любила, эти туфли.Память о несостоявшейся лав-стори с одним проходимцем из Осаки. Втирал ей очки,что работает на якудзу, а сам оказался водителем автобуса…

– Очень хорошо. Вам нужно будет письменно подтвердитьсвои показания, госпожа Омацу. Их приобщат к делу.

– Конечно. Скажите… Убийца найден?

– Мы работаем в этом направлении.

– Но вы ведь кого-то подозреваете?.. Неужели испанца?

– Он никак не проявлялся впоследствии? Ну, может быть,искал вашу подругу, мало ли…

– Нет. Никогда. Я вам больше скажу… Я сама пыталась егонайти.

– Каким образом?

– По законам бульварного романа. Вы же знаете, жизньразвивается по законам бульварного романа. Единственное, что я знала онем, – это то, что его зовут Кристобаль и он работает моделью. Одно времяя не пропускала ни одного модного показа в Париже, все надеялась его тамвстретить.

– Не встретили?

– Увы. Правда, меня и хватило ненадолго.

– Вы бросили поиски?

Я просто перестала на них… циклиться. Законы бульварногоромана, господин Бланшар. Герои в нем прикованы друг к другу цепьюслучайностей. Все мало-мальски значимые события тоже происходят по воле случая.Так что мне оставалось надеяться только на случайность. На то, что если я ивстречу его, то это станет неожиданностью для нас обоих.

– А на речном кораблике вы больше не плавали?

– Почему же… Любовалась набережными раз пять-шесть. Безвсякой надежды, впрочем.

– Законы жанра не сработали?

– Вы прелесть. Не сработали. Очевидно, я не героинябульварного романа. Или он – не герой…

– А вот эта вещь вам знакома?

– Кольцо?

– Тоже серебро.

– Нет, я никогда не видела у О-Сими такого кольца. Кольцаона не любила, так же как и браслеты. Она никогда не стала бы носить кольцо…

– Кольцо был обнаружено у нее в сумочке. Очень, нужносказать, примечательное колечко.

– Я не видела его. Скажите, как она… погибла?

– По данным экспертизы, смерть наступилапредположительно от проникающего пулевого ранения в затылочную часть головы.Возможно, были и другие повреждения, но по остаткам мягких тканей установитьэто не удалось. В сумочке, которую вы опознали, кроме кольца не было ничегосущественного – немного мелочи, несколько крупных купюр, носовой платок ияпоно-французский разговорник. Собственно, благодаря этому разговорнику… Вамнехорошо, госпожа Омацу?

– Нет-нет, ничего. Все в порядке. Продолжайте.

Благодаря этому разговорнику возникло предположение, что жертвапреступления – японка. А поскольку ничего более-менее ценного из сумочки непропало… И украшения были нетронуты… Вряд ли это было ограбление.

– Я понимаю… Бедняжка О-Сими…

– Вы никогда не слышали имя Ги Кутарба?

– Нет… Хотя, подождите… Оно кажется мне знакомым. ГиКутарба… Я откуда-то знаю его, определенно. Не могу вспомнить…

– Ну хорошо. Скажите, вы передали вашей подруге всефотографии, которые сделали в тот вечер?

– Все. За исключением нескольких непроявленных.Пара-тройка фотографий не получились, так обычно и бывает. И еще одну яоставила у себя. На память… Как в воду глядела…

– Негативы у вас сохранились?

– Наверняка.

– Их придется изъять. Я оставлю вам расписку.

– Конечно.

– И вот еще что. Сейчас я покажу вам снимки несколькихчеловек…

– Секундочку, господин Бланшар… Вот, взгляните. Как всепросто, боже мой… Я идиотка, я круглая дура… всего-то и надо было…

– Что это?

– Духи. «Odji Maguado». Всего-то и надо было заглянутьв собственную сумку. Видите – «Odji Maguado», а чуть ниже – «Guy Cutarba». Парфюмернаяфирма Ги Кутарба. Вот почему имя показалось таким знакомым. Я ношу его в сумкебольше месяца.

– Вы купили эти духи?

– Всего лишь подарок моего близкого друга.

– Специалиста по японскому одноразовому чтиву?

Его. Сама бы я не решилась на столь провокационный запах… Яредко ими пользуюсь, даже несмотря на широту взглядов. Но они очень нравятсямоему другу. Он считает, что вся бульварная литература, вне зависимости отстраны изготовления, пахнет именно так.