какое-то время, — а должны бы малость помнить, потому что раньше мы бывали с вами.

— Ради Бога, тихо, тихо. Ещё кто-нибудь услышит!

— А мне-то что, пусть слушают! Если спросят, я смогу поведать и когда вас видел, и что вы делали в Кракове.

— Молчи, старик, чего хочешь от меня? Чего хочешь?

— Сначала следовало бы поесть, — сказал Лагус, поднимая голову.

Магда побежала на кухню, дед тем временем открыл дверь комнаты ксендза и поглядел. Мацек спал в постели. Покрутив головой, Лагус снова сел на своё место. Вскоре кухарка вынесла ему миску с едой и кусок хлеба с сыром.

— На, ешь и иди себе с Богом, — сказала она, останавливаясь перед ним. — Что б тебе боком вышло!

— О! О! К чему эти проклятия для старого приятеля!

Спокойно, неспешно дед ел, только иногда бросая на Магду взгляд, которого она напрасно хотела избежать. Закончив есть, он спрятал хлеб и сыр в торбу.

— Это пригодится, — сказал он, — на голодный день.

— С Господом Богом, — воскликнула Магда, — и идите себе, пусть Бог вас ведёт.

— Вы уже хотите меня выгнать? — спросил Лагус насмешливо. — О! А если не пойду?

— Ксендз скоро вернётся.

— Разве я боюсь его?

— Клехи подойдут.

— Они пьют и наверняка будут до вечера пить. Впрочем, даже если бы вернулись?

— Но у меня нет времени, — воскликнула Магда, — я должна идти.

— Тогда иди, — сказал дед, — я тут посижу. Боишься, как бы я чего не украл?

— И это может быть.

Дед покрутил подбородком, покашлял и сказал, вставая:

— Я должен дождаться пробоща, чтобы кое-что рассказать ему о его кухарке.

Магда побледнела.

— Только не пугай меня; если бы пришлось рассказывать, нашлось бы что-нибудь и о тебе, старик.

— Я знаю, что не ангел.

— Потому что чёрт душой и телом.

— Это, это ничего. Человек, как все. Слушай, Магда, нет ли у вас здесь некоего мальчика?

Кухарка забеспокоилась, покраснела, вытерлась фартуком и живо ответила:

— Был, но ушёл.

— В самом деле? — ухмыльнулся дед. — И пошёл, пошёл спать, не правда ли?

— Говорят тебе, что ушёл.

— Говорят тебе, что он здесь.

— Нет.

— Я только что его видел спящим, — сказал Лагус.

— А хоть бы и был, тогда что? — набираясь отваги, воскликнула кухарка.

— Он мне нужен и я должен его с собой взять! — крикнул дед, вставая. — А если будешь мне сопротивляться, тогда дождусь пробоща и расскажу всё, что о тебе знаю.

— Рассказывай! — с деланным равнодушием воскликнула Магда. — Не боюсь.

— Не боишься? Посмотрим.

— Посмотрим.

Наступила минута молчания, Лагус почесал голову.

— Долго ждать, — сказал он, — а мне срочно нужно. — Что будет, Магда?

— Ничего не будет.

— Значит, ты хочешь, чтобы я всё пропел ксендзу, чтобы ты потеряла место, а может, и ещё хуже?

Магда так смутилась, что не могла сказать ни слова.

— А если разрешишь мне взять мальчика…

— А если я и разрешу взять его, то как? — тихо сказала она, поворачивая в пальцах фартук.

— Э, этому поможем. Ты пойдёшь его будить и скажешь ему, что какая-то женщина ждёт его в корчме и прислала за ним.

— Но я этого не сделаю.

— Для меня, Магда? — смеясь, сказал Лагус. — Что с тобой стало? Ты раньше такой упрямой не была, помнишь?

Магда аж попятилась, всё её лицо обливал холодный пот.

— Тогда я дождусь ксендза пробоща, — равнодушно сказал Лагус, садясь.

И он поглядел на неё, она ничего не отвечала, но дед видел, что уже победил её страхом, взял в руку палку, натянул шапку на глаза и уходил.

— Скажи ему, — сказал он тихо, — что какая-то женщина ждёт его в корчме. Слышишь? Скажешь?

— Скажу, — шепнула Магда. — Но ты его не убьёшь, Лагус?

Дед пожал плечами и сказал перед уходом:

— А на кой чёрт?

Поверив в обещание кухарки, не оборачиваясь уже, он пошёл к воротам, а собаки на него не лаяли. Обе лежали и пыхтели под кустами, точно жажда жгла им внутренности, а сил не было встать и пойти к воде. Лагус поглядывал на них, улыбаясь.

После того, как дед ушёл, Магда, сев на крыльце, горько заплакала. Наверное, по своей молодости, за которую ей приходилось серьёзно раскаиваться, когда уже немного забыла её, по прошлым провинностям, о которых ей напомнил Лагус. Несколько раз она подходила к двери комнаты, где спал ребёнок, возвращалась и плакала снова.

При виде улыбающегося личика бедного ребёнка женское сердце в груди содрогалось, было тяжело выдать этого ангелочка в руки Лагуса, которого знала давно, которого имела право бояться. Страх за себя несколько раз толкал её отправить Мацка в корчму, то снова сострадание сдерживало. В этой борьбе боязни с чувством сострадния наконец победило более благородное чувство. Такое всегда случается с женским сердцем, когда у него есть время одержать в себе победу. Совершенно протиположное делается с мужчинами.

— Слушай, — сказала Магда, собираясь с духом. — Лагус не ушёл, он тут, поджидает тебя, поджидает в корчме. Может напасть ночью. Уходи из Кракова, беги.

— Куда? — спросил мальчик. — Не знаю дороги, нет хлеба.

— Беги назад в Краков, — живо добавила кухарка, — он тебя там не будет искать. Я скажу ему, что отправила тебя в другую сторону. Вот тебе хлеб, — воскликнула она, бегая и суетясь, — беги. Не иди по большой дороге. Ты шёл сюда из Кракова, поэтому доберёшься назад, там будешь в большей безопасности.

Сказав это, Магда, сама трясясь от страха, отправила Мацка, который напрасно пытался пробудить в себе отвагу. Воспоминание о нападении пробуждало в нём страх, чувство своего бессилия пугало мальчика. Тем не менее женщина его убедила и с волнением показала ему простую дорогу за домом священника, идущую кустами; Мацек с юношеской спешкой бросился что есть духу.

Пока его можно было видеть, Магда стояла и смотрела, наконец, потеряв его из вида, она вернулась в дом и с видимым равнодушием начала подметать и наводить в комнатах порядок.

Не прошло и часа, когда Лагус снова был во дворе. Он мрачно поглядел на Магду и с гневом воскликнул:

— Но что?

— Что? Я по твоему указанию послала его к тебе, и четверти часа не прошло, как вышел.

Сказав это, женщина специально раскрыла двери комнаты, в которой недавно спал Мацек, и так отлично разыграла удивление, что дед на мгновение дал обвести себя вокруг пальца.

— В самом деле? — спросил он.

— Точно! Ты такого на меня страха нагнал!

— В какую сторону он пошёл?

— К деревне. Я сказала ему, что его там ждёт женщина в корчме, а если её там не найдёт, чтобы дальше прямо по дороге шёл.

Дед