позабыв о воздушном змее, во все глаза смотрели на красивую незнакомку. — По-моему, дети все поняли гораздо раньше вас.

Женщина сняла солнцезащитные очки, и у Гэйба перехватило дыхание. Ее глаза были не голубыми, а синими с зеленоватым оттенком, как вода в морской лагуне…

— Мама! — внезапно вскрикнула Кайла и со всех ног бросилась к незнакомке, которая поймала ребенка в ласковые объятия. — Ты вернулась, и теперь ты настоящая!

Услышав слова ребенка, Гэбриел просто остолбенел, а когда Каспар присоединился к сестре и обхватил руками шею блондинки, ему и вовсе срочно захотелось присесть.

— Что происходит, магистр? Это какая-то мистификация? Вы решили меня разыграть?

Холланд преувеличенно терпеливо вздохнул.

— Мистер Дорнан, перестаньте говорить глупости и поздоровайтесь, наконец, с Амари из рода Тангол.

— Хривэ, Гэбриел, — лучезарно улыбнулась блондинка. — Мы не знали, как лучше преподнести тебе эту новость, поэтому решили сделать сюрприз.

— Сюрприз удался, — Гэйбу не хотелось выглядеть идиотом в глазах начальства, но возмущение оказалось сильнее беспокойства. — Хотите сказать, что мааны способны переносить свой дух в чужие тела бесконечное количество раз?

— Нет, — покачал головой магистр Холланд, — но мы попытались искусственно создать необходимые условия, и у нас получилось. Это был чистой воды эксперимент, так сказать, подстраховка на случай внезапной смерти.

— Вы предвидели смерть Миранды?

— Мы предполагали такое развитие событий.

«… все будет зависеть от вашей способности трезво оценивать ситуацию и умения принимать неожиданные дары,» — всплыли в памяти Гэйба слова командора Вебера.

Он опустился на песок и обхватил голову руками. Дар оказался не просто неожиданным, он сшиб его с ног, как промчавшийся на скорости автомобиль.

— Папа, не расстраивайся, мама вернулась, и теперь все будет хорошо, — Каспар неловко похлопал Гэбриела ладошкой по плечу. — Она правда настоящая и к тому же любит нас.

— В самом деле? Это замечательно, сынок…

На него упала чья-то тень, и Гэйб напрягся всем телом.

— Я понимаю, как трудно в это поверить и не стану тебя торопить. Позволь мне немного побыть с детьми, а потом я уйду, если хочешь.

— Уйдешь куда?

— Вообще-то у меня квартира в городе, а за холмом припаркован автомобиль.

— Ты водишь машину? — удивился Гэйб. — Никогда бы не подумал, что Миранда способна…

— Не Миранда, Гэбриел. Меня зовут Линда Бартон, я учительница начальных классов.

— Бартон… Учительница… И вы решили, что я поверю в сказочку о подстраховке? Прекрасная попытка, милорд, только зря вы все это затеяли.

— По-вашему, я вступил в преступный сговор с детьми, и мы все вместе решили подсунуть вам совершенно постороннюю женщину, которая отдаленно напоминает Миранду Бейкер? Вы известный скептик, мистер Дорнан, но нужно же и меру знать, — магистр повернулся к прекрасной блондинке. — Линда, вы уверены, что сможете контролировать ситуацию? Я слишком долго вращался среди магических сущностей и недооценил упорство истинного неверия. Готов принести вам извинения и проводить до машины.

— Спасибо, Рольф, вы и так сделали для меня больше, чем родной отец. Думаю, я справлюсь.

— Добрый день, магистр, — раздался голос Ребекки, которая обладала удивительным даром вовремя появляться на сцене. — Я не знала, что вы заглянете к нам да еще не один… — она внезапно замолчала и обернулась к мужу, который выглядел таким же потрясенным. — Ты тоже ее видишь, Коул? Но этого же не может быть! Или может?

— Магистр, вы ничего не хотите нам объяснить?

— Вообще-то я уже собирался уходить…

— Задержитесь, пожалуйста, у нас есть к вам пара вопросов, — Флакс быстро сориентировался в обстановке и решил, что сейчас лучше не вмешиваться. — Дети, пойдемте в дом, пусть папа поговорит с гостьей.

— Это не гостья, а наша мама, она вернулась! — радостно сообщила Кайла.

— Я очень рад, малышка, но у Гэйба кажется шок. Оставьте вещи здесь, мы потом все заберем. Милорд, вы ведь не откажетесь с нами пообедать? Как насчет ризотто с морепродуктами?

Гэйбу не хотелось выглядеть грубияном, но желание послать куда подальше маанов и Хранителей с их дурацкими экспериментами было сейчас очень велико. Умом он понимал, что магистр Холланд никогда в жизни не опустился бы до такой дешевой фальсификации, а внутри все возмущенно клокотало, словно кто-то посмеялся над его горем.

— Гэбриел…

— Прошу, воздержитесь от уговоров, я просто не в силах слушать этот бред! — Гэйб поднялся и принялся гневными движениями отряхивать с одежды налипший песок. — Возможно, год назад я и поверил бы в нечто подобное, но только не сегодня. Ваше триумфальное возвращение слишком похоже на инсценировку.

— Поверь, я понимаю. Мы не знали, как лучше преподнести новость. Сначала хотели дождаться твоего выздоровления, потом тебе предложили работу… Чем больше проходило времени, тем неправдоподобнее становилась история Миранды.

— История Миранды закончилась полтора месяца назад. Она умерла и похоронена на Восточном кладбище.

— Не совсем так, как тебе известно. Миранда Бейкер умерла еще в день своей несостоявшейся свадьбы. Весь этот год я не просто носила ее телесную оболочку, она влияла на меня гораздо сильнее, чем ты можешь представить. Мы не совпадали ни в чем, я чувствовала себя пленницей в чужом теле, и в итоге все закончилось трагически.

— Не обижайтесь, Линда или как вас там зовут, но разве после адаптации вы не стали полноправной хозяйкой чужого тела? — Гэйб слышал злобные нотки в собственном голосе и ничего не мог с этим поделать, гнев застилал ему глаза.

— Даже каменное строение обладает собственной аурой, что же говорить о теле человека. Когда искра его разума угасает, остаются рефлексы, природные особенности и вся та база, на которой строилась прежняя личность. Возможности Миранды Бейкер были настолько ограниченными, что мне фактически не с чем было работать…

— Знаете, в вашем описании Миранда выглядит просто какой-то неполноценной.

— Но она такой и была! — воскликнула гостья, расстроенная непробиваемым скептицизмом Гэйба. — Ты ведь хорошо знал прежнюю Миранду. Ее умственные способности оставляли желать лучшего, к тому же она страдала скрытой формой мазохизма. Когда я жила в ее теле, то могла либо думать, либо действовать, сочетать эти два проявления никак не удавалось. А когда мне приходилось пользоваться своим даром, я прямо чувствовала,