Сердце снова дернулось от боли.

Черт, эта девушка великолепна... и моя.

— Мы всегда будем вместе, куда бы ни поехали. — Я взял ее за руку. — Я обязательно облажаюсь, и уже делаю это иногда. Но я хочу, чтобы ты была в моей постели, и не только в Колорадо, но в в отелях, в моей квартире в Сиэтле… или в твоей, — поспешил добавить я.

Она покачала головой.

— Ты не захочешь видеть мою квартиру.

— Наоборот. Я хочу быть там же, где и ты. — Это была самая что ни есть правда.

Зои улыбнулась.

— Хорошо. Потому что я чувствую то же самое.

— Спасибо, черт возьми. — Я наконец-то смог расслабиться.

— Да ладно, как будто когда-либо тебе говорили «нет». — Она поцеловала тыльную сторону ладони.

— Я не ставил себя в ситуации, когда мне могли бы сказать «нет». — Знала ли Зои обо мне все? Нет. Но она знала больше, чем кто-либо другой. На данный момент этого было достаточно.

— Мы не можем оставаться здесь вечно, ты же знаешь. Я не могу постоянно гастролировать с тобой. Я не буду находиться возле твоей гримерки, отгоняя женщин, которые выстраиваются в очередь, чтобы занять мое место. — Она крепче обхватила мою ладонь.

Я перегнулся через консоль и целовал ее, пока мы оба не начали задыхаться.

— Никто, кроме тебя, — повторил я обещание, данное несколько месяцев назад.

— Вот так просто? — прошептала она мне в губы.

— Да, так просто. — Я отодвинулся, чтобы видеть ее в свете приборной панели. — И мы можем приезжать сюда, когда захочешь. Я бы вообще не уезжал, просто летал в Сиэтл на встречи, в турне, а потом возвращался сюда.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшего.

— Нет, мы не можем.

Я посмотрел ей в глаза.

— Можем.

Зои нахмурилась.

— Ты же знаешь, я плохо соблюдаю правила, и просто куплю тебе второй подарок. Счастливого Рождества. — Я многозначительно посмотрел в сторону дома.

Она в замешательстве огляделась по сторонам.

— Я купил его. Дом. Землю. Все, кроме медведей. Оказывается, они не продаются. — Я затаил дыхание.

Зои шумно сглотнула.

— Ты купил… ранчо Макларенов? — ее голос дрогнул.

— Мы можем называть его как хочешь, раз и твое имя есть в документах на собственность. Это все твое, но на всякий случай, если я все испорчу, у меня есть законное право припарковать автофургон на лужайке перед домом и громко просить у тебя прощения.

— Это все, должно быть, стоило миллионы.

— Пару.

Или тройку.

— Мы даже официально не были вместе еще двадцать минут назад!

— Я не говорил, что мои адвокаты одобрили это решение. — Я пожал плечами. — Но мне здесь нравится, и я хочу знать, что мы можем вернуться, когда захотим. Счастливого Рождества. Прими свой подарок.

Женщинам всегда так сложно делать подарки?

— Мой подарок гораздо-гораздо меньше! — выпалила Зои.

— Не за что.

Я улыбнулся, заехал в гараж и припарковался.

Зои все еще не пришла в себя от удивления, когда мы прошли в дом. Она оглядывалась по сторонам, как будто видела все это впервые.

— Это уже слишком. Я купила новый ремень для твоей Les Paul (прим. первая модель электрогитары, разработанная в 1950 г. Тедом Маккартни), потому что от старого у тебя на плече остался след. — Она вздохнула.

У меня сдавило грудь.

— Серьезно?

Она кивнула, поджав губы.

— Ты заметила? — я притянул ее к себе.

Она снова кивнула.

— Ты невероятна, и честно скажу, что это самый продуманный подарок, который мне когда-либо дарили. — Я наклонился, чтобы ее поцеловать, но Зои прижала палец к моим губам.

— Не говори так, пока не увидишь. Он был сделан на заказ.

Я усмехнулся.

— О, неужели? Что там написано? Никсон? Бог секса? Да, о да, пожалуйста.

— Не совсем. — Она приподняла бровь. — Там написано: «Зои».

У меня на секунду отвисла челюсть, и она рассмеялась.

— Попался! На самом деле у меня два подарка. Этот просто ради шутки.

— Станет не до смеха, когда надену этот ремень на концерт в Хьюстоне, и тебе придется отвечать на вопросы, — подразнил я, намереваясь именно так и поступить. Я подхватил ее под задницу, и Зои обхватила меня лодыжками за талию. — Какой второй подарок?

Она прижалась губами к моей шее, и я крепче сжал ее.

— Он тоже носит имя Зои.

До спальни мы так и не дошли.

15 глава

ЗОИ

Я была блаженно, безумно, по уши влюблена в Никсона. С каждым днем становилось все труднее сдерживаться, но я не собиралась отпугивать его признанием, когда он зашел так далеко. Он бросал мне вызов каждый день, поклонялся моему телу каждую ночь, а по утрам, пока я работала, писал музыку. Это было то совершенство, которое, как мы знали, не могло длиться вечно, но мы цеплялись за него руками и ногами. Никсон заплатил миллионы и купил ранчо, которым мы теперь оба владели, однако, как не старайся, время нельзя остановить. Наступил февраль, а с ним и концерт в Хьюстоне.

Во время концерта на гитаре Никсона был ремень «Зои», который я заказала в шутку, хотя перед шоу я отдала ему второй с надписью: «Никсон». Судя по тридцати семи электронным письмам в моем почтовом ящике, мир это заметил. Но, черт побери, это того стоило, потому что на плече Никсона (который сейчас спал рядом со мной) не было ни синяка, ни отметины.

Наверное, следовало бы позволить ему расслабиться после концерта, но он бросил на меня такой взгляд, как только мы вошли в дом, и я набросилась на него.

Пять концертов. Шесть месяцев. Он все еще был трезв.

Срок моей работы по контракту подходил к концу, и мы вступали на неизведанную территорию.

Но хотя бы одно мы знали точно: на следующей неделе возвращаемся в Сиэтл. Я не могла выполнять свою работу здесь, в Колорадо, — по крайней мере, сначала. К тому же у группы было несколько свободных студийных дней, поскольку Никсон передал три песни для нового альбома. Мне нравились все три: «Worry and Ruin», «Palm of my Hand», но «Blue Castles» была на первом месте.

Я натянула простыню на грудь, перешла к