— Этот разговор окончена. Собирайся.

Он словно ударил меня в самое сердце.

— Ты не можете просто игнорировать то, что там произошло.

Никсон усмехнулся.

— Это ты не можешь игнорировать. — Он открывал и закрывал ящики, бросая одежду в сумку. — Пожалуйста, Зои. Оставь это.

Нет!

— Твой отец в тюрьме из-за того, что причинял тебе боль? Тот шрам… его работа? — я схватилась за дверной косяк, чтобы удержать себя. Мне отчаянно хотелось коснуться Никса.

— Нет. Я подрался в баре, как тебе и говорил. Он был не настолько глуп, чтобы оставлять следы, — Никсон еще раз покачал головой.

Желчь подступила к горлу.

— Но он тебя бил.

— Каждое лето, когда гостил у них, — небрежно ответил Никсон, хватая туфли со дна шкафа.

— Почему же ты продолжал туда ездить? — я вздрогнула от собственных слов. — То есть, ты, конечно, не виноват… Твоя мама знала?

— Это началось, только когда мне исполнилось семь лет или около того. Я сразу же рассказал ей, когда вернулся. — Он взглянул на меня, его глаза по-прежнему были абсолютно пусты. — Она расспросила отца, и тот сказал, что мне нужна дисциплина, потому что я отбился от рук. Он мог быть… очень убедителен.

— Никсон, — прошептала я, представляя его маленьким, беззащитным мальчиком.

— Не надо, — отрезал он. — Не жалей меня. Я этого не заслуживаю.

— Это не жалость.

Это было сострадание.

— Черта с два! — он вырвал от из розетки зарядку и сунул в сумку. — И когда стал старше я сам решил, что буду к ним ездить. Я сам не сказал матери, когда ситуация обострилась. Она бы что-нибудь сделала. Она… легкомысленная и наивная, но не бесчувственная. Так что и я в этом виноват.

— Нет! — Мне не хватало частей этой головоломки, чтобы собрать целую картину, но я не знала, о чем еще спросить, и не была уверена, ответит ли Никсон. Однако я должна была попробовать. Должна была постараться ему помочь.

Имя… Шерил произнесла имя.

— Кто такая Кейли?

Никсон сделался бледным как простыня и застыл, как статуя. У него стало такое же лицо, как когда увидел Эшли. Но ведь он любил детей. Любил Леви. Пристегивал автокресло как профессионал, словно делал это раньше…

— У тебя нет детей, но есть сестра. Верно?

— Была.

То, как он это сказал, резануло по сердцу, оставив тысячу крошечных ран.

— Была?

Никсон вытащил из шкафа чемодан и принялся складывать одежду с вешалок. Движения были быстрыми и резкими: он двигался будто на автопилоте. Как будто мы не оказались в центре бури, от которой слишком долго прятались.

— Никсон! — я вошла в спальню.

Все еще нашу спальню. Но как скоро перед моим носом захлопнется дверь? А, возможно, мне никогда не было в ней места. Как и в его сердце. Я лишь временно занимала место, которое в конечном итоге принадлежало ему. И теперь нарушила границу

— Что? — крикнул он, повернувшись ко мне лицом и вытянув руки. — Что еще тебе надо знать?

— Все, — тихо ответил я.

— Неужели? — усмехнулся он.

Это был тот Никсон, которого я видела за кулисами и за столом переговоров последние четыре года — эгоистичный, бессердечный, напыщенный засранец. Он так легко надел эту маску, что я невольно задалась вопросом: а видел ли кто-нибудь еще, что она просто тонюсенький слой кожи над кровоточащей, гноящейся раной? И где-то за ней жил мой Никсон, и он не пускал меня туда.

— Ты хочешь знать о моей младшей сестре? — он скрестил руки на груди и смерил тем же взглядом, что и свою мачеху: взглядом, который заставил всех бежать.

— Да. — Я прислонилась спиной к стене рядом с дверью.

Еще одна пренебрежительная насмешка.

— Почему? Что хорошего это принесет? Она мертва. Она не вернется. Она провела восемь лет в этом дерьмовом мире, прежде чем он уничтожил ее, как сорняк, растущий на тротуаре. Ты это хочешь услышать?

— Я хочу правды. Неважно, насколько она ужасно или трагична. — Я сглотнула и засунула руки в карманы джинсов, чтобы они не тряслись.

— Он убил ее! Мне плевать, что он был пьян или что с него сняли обвинения в непредумышленном убийстве и жестоком обращении. Меня не волнует, что он клянется, что это было только один раз, или что Шерил так отчаянно нуждается в любви и одобрении этого мудака, что до сих пор верит, что это был несчастный случай. Я видел отчет. Такие травмы получают в единственном случае — когда со всей силы толкают с лестницы.

Я ахнула и прикусила губу.

— Все еще хочешь узнать правду, Шеннон? — он поднял брови.

— Да, — прошептала я, потому что знала: этот момент больше не повторится. — Я хочу знать, что делает тебя тем, кто ты есть, Никсон.

Он покачал головой.

— Ты такая же, как все! То, что у меня здесь, — он постучал себя по виску, — и мое прошлое, принадлежит только мне!

— Я только хочу помочь! — я оттолкнулась от стены.

— Пиздишь! Ты хочешь залезть мне в голову и попытаться исправить!

Я почувствовала себя неуверенно.

— Это… это не так. Хочу ли я, чтобы ты поправился? Да. Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты был здоров, чтобы твои кошмары прекратились. Но меня не волнует, с моей помощью это произойдет или нет. Главное, чтобы ты был в порядке.

Он наклонил голову, когда уголок его рта приподнялся.

— Верно. Значит, ты не хочешь быть той, кто раскроет мои секреты? Той, кто проникнет сюда, — он постучал себя по груди, — и превратит меня в другого человека?

— Это несправедливо. — Я хотела быть в его сердце. Быть женщиной, которой он сам доверял свои секреты.

— А если я заставлю тебя выбирать?

— Между чем и чем?

— Между тем, чтобы вылечить меня, или просто любить? Таким, какой есть. С зависимостью, кошмарами, поганым характером. Полный пакет.

— Я уже люблю тебя.

Я шагнула к нему. Никсон попятился.

— Ты любишь того, кем, по твоему мнению, я могу быть. Ты влюбилась в того, каким я был здесь, в этом доме, но потом тебе этого показалось мало. Ведь