С одной стороны, все ясно. То, что мерещилось Полине, создавал ее воспаленный мозг. Что касается доказательств некоего демонического, чуждого присутствия, то сестра видела то, что хотела видеть.

Стрельцов мог наговорить впечатлительной, доверчивой Полине что угодно, лишь бы оправдать собственное преступление.

В деревнях – и в Дубках, и в Выпи – суеверные люди тоже могли болтать разное. Жители Старых Дубков, наверное, с предубеждением относились к невесть откуда взявшемуся мальчишке. А в Выпи, где издавна были в ходу байки про зловещую пещеру, Алика обвиняли во всех смертных грехах, поскольку стали бояться парнишки после падения в озеро.

Выходит, Полина придумала все это, выстроила многоэтажный призрачный замок в своем мозгу, а под конец убедила себя в том, что некая потусторонняя сущность овладела ее мужем.

«А если все именно так, как говорит Полина? Может, ей действительно открылось неведомое? Вдруг она и вправду заглянула за границу привычного мира?» – робко пискнул внутренний голос.

– Вы меня слышите, Светлана Михайловна?

– Простите, задумалась, – смущенно пробормотала она.

– Я спросил, как вы планируете поступить с мальчиком?

– Пока не знаю. – Она пожала плечами.

Адвокат понимающе закивал.

– Светик, я не прошу тебя верить мне, и понять мой поступок не прошу тоже. Но одна просьба у меня есть. Огромная просьба! Пожалуйста, сделай так, как я говорю! – сказала Полина в первую их встречу и продолжала твердить каждый раз, когда они виделись. – Возьми Алика к себе. Он хороший, добрый. Это чистая, ангельская душа. Не отдавай его в детдом!

Такая горячая привязанность к мальчику плохо согласовывалась с утверждением Олега Павловича о жгучей ненависти, которую Полина прежде испытывала к ребенку. Очередная загадка во всей этой истории.

«Почему же загадка? В версию Полины это вписывается вполне логично!»

– Наверное, я все-таки заберу Алика, – неожиданно для себя сказала Светлана. – Мальчик достаточно настрадался, чтобы после всего этого еще и в детдоме мучиться.

Горский снова кивнул, соглашаясь.

Они вышли в вестибюль. Сергей Витальевич попрощался со Светланой и толкнул входную дверь. Она видела, как адвокат погрузил свое полное тело в дорогой черный автомобиль и укатил прочь.

Сама она осталась ждать такси.

Что сейчас делает Полина? Может, спит? Или лежит на узкой койке, уставившись в потолок, перебирая в памяти прошлые события, и по щекам ее беззвучно текут слезы…

Сердце зашлось от тоски и боли.

«Ведь вы же не верите!» – уверенно сказал адвокат, трезво и рационально мыслящий, образованный, умный и практичный человек, и Светлана не посмела ему возразить.

Для Горского мир был устроен так, как описано в школьных учебниках, все аксиомы и теоремы давно сформулированы и доказаны строгими учеными мужами. Он и мысли не допускал, что непостижимые вселенные могут вращаться на собственных орбитах под странными звездами, повинуясь законам, не подвластным обычному пониманию.

Да и Светлана всю жизнь думала точно так же, придерживалась логики, была адептом здравого смысла.

А как же объяснить то, что глаза Алика изменили цвет? Они были синими на всех снимках, которые нашлись в телефоне Полины, на фотографиях, которые присылала сестра. Теперь же стали темно-карими…

«Еще немного, и я начну считать, будто Полина ничего не выдумывает», – испуганно подумала Светлана.

Но это будет означать, что ясный и понятный порядок мироустройства – не что иное, как иллюзия, обман. За тонкой завесой привычной реальности таится воющий, безумный хаос, который грозит ворваться в нашу жизнь и опрокинуть все представления, на которых зиждется бытие человека.

Слишком страшно. Слишком невероятно.

Светлана решительно отмахнулась от опасных мыслей. «Усвой уже раз и навсегда, что Полина больна, – твердо сказала она себе. – Бедняжка убедила себя в том, чего не может быть, и убила Женю в припадке умопомрачения. Чудовища существовали только в ее воображении! А глаза мальчика… Господи, это всего лишь особенности цветопередачи или освещения, сбой в работе фотокамеры… да мало ли что!»

Подъехавшее наконец такси остановилось у входа в ресторан.

Светлана открыла дверь, спустилась по ступенькам и вскоре уже ехала по ночным улицам, больше не раздумывая о том, что в действительности произошло с ее младшей сестрой.