— Спасибо, — через силу улыбнулась она, не собираясь обижать искин. В конце концов, он не виноват, что у Камми возникли какие-то странные, не свойственные ей реакции на Малкольма.

— Что-то случилось? — уточнила Мерилин, чувствуя гормональные колебания и нервную дрожь девушки через штекер.

— Переодевайся, скоро взлетаем, — бросил Камми одновременно с этим Мэл, уходя в сторону своей каюты. Разместить понадёжнее конверт, наверное. Она послушно прошла к себе, откинула столик от стены, вопреки всем стартовым протоколам, включила голографическое зеркало и критически оглядела себя со всех сторон.

На кровати лежала пухлая косметичка, полная средств для наведения марафета и последующего его снятия. Стилисты провели немалую разъяснительную работу, но Камми практически ничего не запомнила, кроме самого важного: чем все стереть. Остальное ей, скорее всего, просто не пригодится. Зачем? На корабле краситься? Для кого?

— Ничего особенного, — тяжело вздохнула Камерон, присаживаясь наконец и выискивая среди батареи средств нужный тюбик. Выдавив горошину средства на ладонь, размазала, превратив в пушистую пену, и принялась тщательно втирать в лицо, особенно налегая на веки, потому что по ощущениям основные слои макияжа сосредоточились именно там. Выдернув из закреплённой на стене коробки сухую салфетку, она тщательно вытерла остатки краски и прошлась еще раз, уже влажной, пропитанной средством для ухода. Их, как и многое другое, ей тоже подсунула Вик со словами, что за кожей нужно следить с молодости, иначе к старости это будет уже кошмар и кандидат для трансплантации.

— И все же? — настырно допытывался искин, и девушка сдалась. Все-таки нужно рассказать хоть кому-нибудь, иначе можно лопнуть от раздражения и безысходности!

— И здесь то же самое, — горько пожаловалась она Мерилин, вытаскивая шпильки из непривычно длинных волос. Каре до плеч — на целое каре длиннее, чем она позволяла себе всю жизнь. Обычно она стригла себя в ванной сама, машинкой. Ну, как стригла… Скорее брила.

Даже до наращивания отросшие всего на ладонь, пряди путались, щекотали шею и лезли в глаза при каждом удобном и неудобном случае. Расчесываться каждый день было непривычно. Иногда она забывалась и выходила из блока с колтунами на голове, но Мерилин, благословят боги ее электронную душу, напоминала легким, не слышным окружающим шепотом, что нужно привести в порядок волосы. Искин исподволь, незаметно превратился для Камми в настоящую подругу, надежную и доверенную, которая была в курсе всех деталей ее жизни и в то же время хранила все секреты, как в сейфе. После того, как искин ухитрилась не выдать ее гендерную принадлежность, девушка готова была доверить Мерилин любую тайну.

— Мужчины почему-то считают, что женщины — просто красивые картинки, которые еще и размножаются, — со вздохом суммировала Камерон нажитый за годы опыт. — Я думала, улечу со станции, мне откроется совершенно другой мир, где все равны, и я смогу доказать, что я специалист, а не только матка с сиськами. Но, похоже, в космосе ничем не лучше, чем на ХХ-49.

— Он успел тебя обидеть? — Мэл стоял на пороге каюты, привалившись к стене плечом. — Я так и знал, что тот урод наговорил тебе гадостей. Надо было ему все же врезать.

Камерон вздрогнула от неожиданного вторжения в ее пространство, потом вспомнила, что сама не закрыла дверь. Похоже, нежелание обитателей «Тиши» скрывать личную жизнь оказалось заразительным. Она то и дело ловила себя на том, что привычка запираться на все замки, когда переодевается или идет в душ, то и дело даёт сбой. Хотя вбита была с детства, с пелёнок, и, казалось бы, сидела уже в подсознании, но Мерилин и прочие исподволь, ненавязчиво пробрались в душу Камми и заняли там место своих. А от своих не запираются.

Капитан, в отличие от нее, уже успел переодеться и был готов к взлету. Ей бы самой тоже стоило поторопиться, сообразила девушка и поднялась с табурета, задвигая его вместе со столом обратно к стене.

— А смысл? — Камми пожала плечами, поёжившись, когда кончики волос пощекотали ставшие вдруг чувствительными плечи. Она вообще почему-то становилась очень чувствительной в обществе капитана. Причём чем он ближе стоял, тем ярче Камми ощущала свою неловкость и несовершенство. — Он в своём праве, это его вечеринка. Тебя бы загребли в участок, мы бы опоздали с доставкой… Не хочу быть причиной проблем.

— Так все-таки, что он тебе сказал? — не отставал капитан.

Камми отвернулась, глядя на проекцию на стене. Мерилин старалась имитировать вид из окна, и сейчас транслировала запись камеры на стене космопорта: далекий город, протянувшийся острыми небоскребами вдоль всего горизонта, полыхал миллионами огней.

— Блеска — больше, залы — просторнее и живут на планете, а не внутри коробки. Вот и вся разница. Опять ты или чья-то, или общая.

Камми не жаловалась, не рассказывала о том, как ей жилось на базе ХХ-49, и от нынешнего ее тихого признания по спине Мэла пробежали мурашки. Короткая ёмкая фраза обрисовали ему безрадостную картину жизни, которая ждала бы его девочку, не случись ему поддаться на уговоры одного искина и затеять ремонт на богом забытой перевалочной станции.

Он давно понял, что в мыслях называет ее своей девочкой, но на удивление паники не было. Камми стала его слабостью; его сердце растекалось лужицей патоки при одном упоминании неуловимого механика их корабля. Раньше такое состояние напугало бы Мэла до рези в желудке. Сейчас он просто был готов растерзать любого, кто обидит застенчивую, но талантливую и безумно привлекательную девушку, которую искренне привык считать если не своей собственностью, то уж частью команды точно.

Да, кэп, обманывай себя дальше. Часть команды, как же! Малкольм куснул себя за щеку изнутри и помимо воли шагнул в каюту. Он давал себе слово не прикасаться, не трогать, не осквернять невинное создание, которое не иначе как чудом занесло на их корабль, но тяга была слишком сильна.

— Здесь ты сама выбираешь, — получилось хрипло, и он откашлялся, чтобы не пугать Камми. Он чувствовал себя охотником, подбирающимся к добыче, что не добавляло уверенности в себе и своих действиях. Девушка смотрела на него наивно, так доверчиво… И явно не собиралась возмущаться неожиданным вторжением на свою территорию. — С кем тебе быть и на каких условиях. Могу поклясться, что уж общей ты не станешь ни при каком раскладе.

— Спасибо, — светло улыбнулась Камерон. Протянула руку и провела по мягкой фланели рубашки, которую капитан про себя называл униформой. На самом деле никакой особой формы одежды на корабле не было, каждый носил то, что ему удобно — в пределах разумного, разумеется, иначе Вик щеголяла бы на каблуках.

Когда Малкольм перехватил скользившую по ткани руку и стиснул ее пальцы, Камми замерла. Испугалась? Позволит или нет? Медленно, испытывая собственное терпение на прочность, он склонился к лицу девушки, пока их дыхание не смешалось.

— А моей ты бы стала? — тихо спросил Мэл и, не дожидаясь ответа, преодолел последние разделявшие их сантиметры. Влажные, едва уловимо пахнущие чем-то цветочным и сладким, с привкусом химических фруктовых добавок губы девушки шевельнулись, поддаваясь его напору. Только спустя десяток секунд до него дошло, что ему не отвечают. Камерон замерла испуганным зверьком в его руках, опасаясь дышать.