плотном, испещренном десятками ножек снегу. Он не видел, но точно знал, что свод тоннеля тоже истыкан.

Спустя минут десять Андрей нашел все еще горящий, но уже значительно слабее фонарик. Чему был несказанно рад. Еще спустя полчаса, дрожа всем телом, не попадая, зуб на зуб, выбрался в город. Убитого «скальпа» уже не было, о твари напоминало лишь чернильное пятно на снегу да тонкая нитка, уходящая за угол дома. Как правило, мертвых мутантов сбрасывали в подвалы нежилых зданий. Употреблять в пищу их нельзя.

На пустынном «центряке», подсвеченном тусклыми лампами, его встретил патруль во главе с Мафиком. В коротком разговоре Андрей поведал о печальной судьбе отряда и своих злоключениях.

Дежурный отправил Репу помочь пострадавшему добраться до комнаты. Одетый, вздрагивая в ознобе под шерстяным одеялом, Андрей забылся тревожным сном. Усталый Шпирц с воспаленными глазами разбудил его под утро, как только закончил с покромсанным Бычей. Доктор задал несколько вопросов, после чего извлек из медицинской сумки блистер «парацетамола», положил на стол, черканул на бумажке схему приема. Посоветовал употреблять больше жидкости, если есть возможность с лимоном.

Три дня Андрей провалялся с высокой температурой, хрипло и сухо кашлял, после чего пошел на поправку. Лимона Торс раздобыть не смог, зато подсунул под дверь несколько растворимых таблеток с витамином «С».

Глава 21. Похороны

После выздоровления Андрей усиленно тренировался. Вместе с должностью получил право посещать спортзал в любое время. Часами не вылезал из «тренажки», даже обедал на матах. Оказалось не зря. Он уверенно выиграл три боя, причем два нокаутом, что позволило перейти в дивизион середнячков.

По вечерам Андрей ходил в «Аэродэнс», заводил знакомства и при каждом удобном случае осторожно заговаривал о Буре и его наследнике. Он ближе познакомился с Ирэн — подругой покойной Пуси, угощал виски, но ничего нового о Максе не узнал. Складывалось впечатление, что его усиленно прячут не только от посторонних, но и от ближнего круга. Андрей чувствовал себя в тупике, не знал, с какого края взяться за дело, как неожиданно все разрешилось само собой.

Пятничным утром информационные стенды и доски были обклеены траурными листовками с фотографией Максима. Из ретрансляторов лилась мрачная музыка.

Перед черно-белым ксерокопированным портретом сына с черной полосой по углу Андрей простоял с полчаса, после чего сорвал листок, сунул в карман и на деревянных ногах, словно в тумане, дошел до «Аэродэнса». Заказал дорогущую бутылку «Chivas Regal» два «дэнса», после чего отправился к дальнему столику.

«Макс мертв», Андрей обвалился на стул. Он пил, курил, дурел, но ничто не помогало. Ему словно засадили в грудь острогу и медленно проворачивали, наматывая душу.

— Сука! — Андрей ударил кулаком по столу, стакан с бутылкой подпрыгнули, — чтоб ты сдох, тварь!

На него начали оборачиваться.

— Убью!

— Тихо, тихо, — подошел Сузик, положил руку на плечо, склонился, — ты чего дебоширишь? — проговорил на ухо, — не хоро…

— Отвали! — отмахнулся Андрей и локтем угодил товарищу в грудь. Сузик неготовый к удару, упал.

— Ты чего, Летеха? Припух! — лицо «утюга» багровело и зверело одновременно, он быстро поднялся.

— Пошел в жопу! Что-то непонятно?! — опрокидывая стул, Андрей резко встал. Его качало, глаза налились, губы сжались в бледную полоску. В следующую секунду они бросились друг на друга. Сузик тоже был поддатым, но не в такой степени, как Андрей. Они били друг друга, колошматили с отчаянностью мартовских котов. В пылу борьбы Андрей откусил Сузику пол-уха, придушил, а потом бесчувственного избивал, пока их не растащили. С окровавленным ртом, кулаками Андрей зыркал бешеными глазами, скалился, словно дикий зверь, и пытался вырваться.

Сам тоже получил не слабо: гематомы под обеими глазами, распухший нос, ссадины на скулах и лбу, разбитые кулаки. Боль и «дэнс» принесли облегчение, только не тощий косячок, а полновесная сигарелла. Эти два ухаря работали над его сознанием, умело накидывая пыль на блеклый портрет с черной полосой.

Три дня Андрей не выбирался из своей берлоги, превратил ее в помойку. Поскальзывался на блевотине, укрывался окровавленным одеялом, грязный, не умытый, лохматый мочился в бутылки из-под воды, ел лишь грибы и те не первой свежести.

Торс открыл дверь и едва удержался, чтобы не стошнить. Кривясь, затыкая нос, прогнусавил: «Собирайся. Босс хочет тебя видеть». Раш был на «ферме», но скоро обещал вернуться, полчаса привести себя в порядок у Андрея имелось.

Как Торсу не было противно, он отволок Андрея в прачечную и несколько минут держал под ледяным душем, затем заставил помыться, причесаться. Милку — прачку попросил подретушировать избитую физиономию.

Через полчаса припудренный, затонированный, в черных очках, в растянутой толстовке Торса, в его же мешковатых штанах, отекший Андрей стоял перед вождем.

С минуту Раш рассматривал его, затем спросил:

— Что за херня?

— Так, — Андрей дернул плечами, — подрался.

— Сними очки.

Неохотно Андрей убрал стекла. Сантиметр за сантиметром Раш изучал рихтованный фасад. То ли он привык к бойцовским, коцанным рожам, то ли Милка не пожалела макияжа, босс как будто не сильно расстроился, казалось, ожидал худшего.

Усталым движением Раш накрыл глаза руками и так сидел несколько минут. Затем резко убрал, произнес:

— У тебя харя такая, словно ею по асфальту возили.

Андрей тупился и молчал. Раш гвоздил его взглядом и катал желваками.

— Как ухо? — спросил, наконец, он.

— Ухо? — Андрей инстинктивно дернул рукой к отбитому левому уху.

— Не твое, Сузика.

— А-а-а, — начал припоминать Андрей. Он забыл и теперь не мог вспомнить, выплюнул или проглотил скользкий кусочек. Перед внутренним взором возникла окровавленная физиономия товарища: «А ведь Сузик записался в «утюги» на год раньше меня, и недавно перешел в дивизион «отбойников»».

— Ты чего, как с хрена сорвался? — Раш повысил голос. — Что устраиваешь мне тут? Нам через час надо быть у Буры на похоронах, а ты, как отмудоханный алкаш. Сможешь четко отработать?

— Чего не смочь-то? — буркнул Андрей.

— Короче, идешь, ищешь Макивару и с ним в оружейку, Гильза вас прибарохлит. Все, шагай, ганибалище, блин.

При упоминании о похоронах Андрея снова накрыло. Он вышел сконцентрированный на страшной мысли. Впервые подумал, что вселенная от него отвернулась, и перестал в нее верить. Он ходил по коридорам, закоулкам потерянный и раздавленный. В конце концов, его нашел сам Макивара:

— Вот ты где? — сунул в руки пакет, — иди переодевайся.

Андрей посмотрел на него непонимающим взглядом:

— Это что?

— Тебе одежду надо поменять.

Только сейчас Андрей обратил внимание, что на Макиваре новенькие черные слаксы, черная водолазка, стеганый черный пиджак-куртка. Заглянул в пакет — аккуратно сложенная одежда, сверху кожаная нагрудная кобура с пистолетом. Судя по рукоятке