Когда бой затих, сели набивать пустые ленты. Засада сменила позицию, отступив метров на сто. Теперь их запасная позиция оказалась занята таким же пулеметным расчетом. Примерно через полчаса от моста подошла грузовая машина с битком набитым кузовом десантников. На усиление их засады прибыл десантный взвод. Всем сразу стало веселей. Десантники заняли позиции на левом фланге и стали ускоренно окапываться.

Через час немцы после артобстрела снова атаковали. В этот раз и пехоты, и техники было больше. И по флангу атаковали упорно и большими силами. Мишка израсходовал почти все ленты. Не было времени сменить ствол – два раза пришлось щелкать кольцом регулятора давления на газоотводной трубке.

В этом бою засада понесла потери ранеными и убитыми. Было подбито две БМД. За ними от моста пришли тягачи. Сразу после боя комвзвода получил команду от комбата отступить на следующий рубеж. Три пулеметных расчета, в том числе и Бояринов с Шупейкиным, а также уцелевшая БМД остались прикрывать отход.

Через час поступила команда уходить и им. Погрузились на броню стоявшего за домом БМД, и когда уже тронулись в тыл, на оставленной ими позиции начали рваться снаряды очередного артобстрела.

– О! Как мы вовремя! – отметил это Шупейкин.

На новой позиции оказалось необычайно людно. Оказывается, пока они воевали, тут успел занять позиции такой же взвод с несколькими единицами бронетехники. Теперь их два взвода и их бронетехника усиливали эту позицию. Тут же закапывались в землю два взвода незнакомой пехоты. Оказалось, кроме десантников, выброшенных на плацдарм с парашютами, посадочным способом транспортники доставили еще три роты из запасного батальона их корпуса. Таким образом, позицию защищали усиленная рота пехоты и десяток танков, самоходок и БМД. Левее их позиции, километрах в двух на окраине, суетились фигурки и блестели штыки мелькающих лопат засады, прикрывавшей им левый фланг и плацдарм с запада.

На этой позиции они продержались почти весь день. Удивительно, но ни Бояринова, ни Шупейкина даже не зацепило. Хотя пулеметные расчеты – приоритетная цель и для бронетехники, и для пехоты.

Уже вечерело, когда началась очередная и, как все надеялись, последняя атака в этот день. Бояринов, как настоящий десантник, предпочел бы ее назвать «крайней». Причем на то, что она «последняя или крайняя», надеялись как обороняющиеся, так и наступающие. Немцы уже поняли, что сдвинуть русских с этого рубежа они не смогут. Для этого им нужно их всех попросту убить, а с этим получалось плохо. Поэтому в атаку фрицы шли без воодушевления. Да и откуда ему было взяться? Все поле было заставлено сгоревшей и еще горящей немецкой техникой, земля между ней была устлана телами погибших в предыдущих атаках. Сейчас танки шли прямо по трупам своих однополчан – объехать их просто не было возможности. Русским тоже досталось изрядно, но помощь почти постоянно висевшей над полем боя авиации и эпизодическая поддержка артиллерией сводила на нет численное преимущество немцев.

К этой атаке Бояринов в расчете остался один. Шупейкин, бегавший за патронами на ротный пункт боепитания, уже возвращаясь, получил ранение в ногу. И сейчас, перевязанный, сидя в окопе за спиной у Бояринова, помогал, чем мог: набивал ленты патронами и укладывал их в малые коробки.

К ночи все подразделения отошли на собственно сам батальонный рубеж обороны, который весь день готовили первая и вторая роты с пленными немцами. Дальше отступать было некуда.

Ночь, третья бессонная ночь, стала тяжким испытанием для всего личного состава батальона. Выручали прибывшие утром десантники и солдаты запасного батальона, которые взяли на себя обязанности боевого охранения и караулов.

Утро началось для всех с побудки немецкой артподготовкой, после чего немцы пошли в очередную – первую в этот день – атаку.

Мишка выцеливал немецкий пулеметный расчет, активно помогающий наступать своей пехоте, когда краем глаза заметил движение слева. Оторвавшись от прицела, повернул голову. Через их позиции переваливали «тридцатьчетверки». Оглянувшись назад, он увидел еще подходящие с тыла танки. Их было примерно две роты, и, кучкуясь за броней танков, густо бежала пехота.

– Живем, брат! – повернувшись вполоборота к сидящему в глубине окопа и ничего не знающему Володе, радостно прокричал Мишка. – Наши подошли!

Оставив пулемет на бруствере, он помог Володьке встать на одной ноге и увидеть происходящее на поле боя.

Пока Шупейкин радостно вопил, потрясая кулаком единственной свободной руки, Бояринов вытащил две снаряженные ленты, перебросил их через шею и полез из окопа. Оглядев позиции их сборного подразделения, он увидел вылезающих из развороченной взрывами земли грязных, усталых, но радостных бойцов, которые пристраивались вслед уцелевшим танкам, САУ и БМД, устремившимся в атаку. Мишка скорым шагом двинулся в сторону ближайшего танка, чтобы идти в атаку вместе со всеми, когда заметил, что пулеметный расчет, который он так и не успел подавить, продолжает стрелять. Причем, похоже, что видел его только Бояринов – опытные немцы заняли очень удачную позицию.

Мишка залег тут же – выбирать было не из чего. До первых сгоревших танков было еще далеко, а до окопа уже далеко. Да и устал он за день. Лень ему было бежать обратно.

Выцелив немецкий расчет, Бояринов дал первую короткую пристрелочную очередь. Второй номер немецкого расчета тут же отметил опасность, и ствол их МГ развернулся в сторону Бояринова, лежащего посреди относительно ровного поля. К тому же позиция немцев была чуть выше, что давало им определенное преимущество.

«Прям дуэль!» – мелькнула мысль у Бояринова, пока он старательно насаживал на мушку цель, стараясь унять дыхание и дрожь в руках.

Он увидел, как расцвел цветок пламени пулеметной очереди его цели, и в тот же миг кто-то сильно дернул его за штаны на заднице. Сжав зубы и подавив желание посмотреть, что там сзади, он уловил момент и нажал спусковой крючок. ПКМ разродился очередью на пол-ленты. Место, где находился немецкий расчет, скрылось в поднятой пулями пыли. Сержант старательно вглядывался в оседающую пыль, стараясь уловить движение. Там никто не шевелился. Но Мишка, не доверяя себе и своим глазам, выпустил в это место остаток ленты. Только после этого он почувствовал боль ниже спины и странную мокроту в штанах. Повернул голову назад, пытаясь понять, в чем дело, увидел ковыляющего к нему Шупейкина. Тот шел, опираясь на автомат, как на палку, и нес четыре короба с патронами.

– Да, Миша, не повезло тебе! Не докажешь теперь в госпитале, что ты герой. Ибо очень срамную рану ты получил, но, с другой стороны, не всем же должно везти, как вот мне, например.

– Да что там у меня такое? Я никак не могу рассмотреть.

– Да ничего особенного. Просто ты герой, раненный в жопу!

И Шупейкин заржал.

Мишка потянулся руками, пытаясь определить размер ущерба его здоровью и в душе понимая, что теперь точно станет надолго объектом насмешек и подколок в роте.

– Э-э-э! Руками не трогай! Давай укольчик из аптечки – я сегодня у тебя за сестричку буду. Вот только как тебя бинтовать? И как нам, двум геройским калекам, в тыл доползти?