Смирнов снова приказал сменить позиции. По рации запросил данные о состоянии танков засады – все доложились об исправности и возможности продолжения боя. Доложил о результатах боя в штаб. Там подтвердили получение доклада и в свою очередь проинформировали, что на северном фасе плацдарма наши подразделения уже отступили на одну позицию. Есть потери. И тут же порадовали сообщением о прибытии подкрепления.

Действительно, через час по броне его танка кто-то застучал чем-то металлическим. Смирнов, приоткрыв люк, увидел лейтенанта-пехотинца и стоявший в отдалении взвод. Лейтенант доложил, что взвод под его командованием прибыл на усиление подразделения. Смирнов дал команду «вольно» и, спрыгнув с брони, предложил лейтенанту закурить. Сам он не курил, но фронтовой опыт подсказывал, что курево – лучший способ расположить к себе человека, поэтому табак как довольствие получал и с удовольствием угощал курящих в подходящие моменты. Оказывается, лейтенант еще сегодня утром, так сказать, служил в Минске. Он сам и весь личный состав были из запасного батальона Гвардейского Особого корпуса РГК. Все проверки они прошли, и их готовили в качестве пополнения соединений корпуса. Смирнов из этого сделал заключение, что все имели боевой опыт. Это было плюсом. Минусом – весь батальон был частью временной, и, естественно, сколачивания подразделений не было. То есть по факту это был не полноценный взвод, а группа ветеранов в количестве взвода. Их батальон подняли по тревоге ночью, выдали двойной боекомплект, сухпай на несколько дней, и без тяжелого оружия все три роты транспортниками перебросили сюда. Самое страшное для него было – сам полет. Он никогда не летал. Но сейчас уже пришел в себя. Кроме его взвода еще два усилили засады в Рыхлава и Пененжково. Кроме их батальона прибыло около трех рот десантников – их сбрасывали на плацдарм с парашютами.

Смирнов, помня развернувшуюся немецкую линию, понял, что стрелковая рота тут не поможет. Но лучше так, чем никак. Спросил о вооружении взвода. Оказалось, штатно – три ручных пулемета и три РПГ на взвод. Поразмыслив, отправил взвод в Козелец, приказав сменить там отделение разведчиков и прислать их сюда. И главной задачей поставил не пропустить немцев по берегу и не дать подойти к ПТ-76. Если немцы сумеют приблизиться, дать возможность ПТ отойти либо к Пененжково, либо на север – к мосту. Все же он опасался за ПТ-76 и берег реки. И броня тонковата, и в два орудия держать фланг – задача непростая. Да что там броня? Ее, считай, и нет. Десять-пятнадцать миллиметров – это несерьезно. У ПТ в данной ситуации только два плюса – башня маленькая, если грамотно окопаться – считай, и не видна; и пушка хорошая – пробьет все, до чего дотянется. Но массой задавят их запросто. И Смирнов ничем помочь не сможет – наверняка связан боем будет.

Следующую атаку немцы начали в полдень. Предшествовала этому атака нашей авиации района сосредоточения противника. На этот раз получилось не так гладко, как в первый. Видимо, немцы подтянули изрядное количество противовоздушных средств, потому что наши бомбардировщики и штурмовики встретила сплошная завеса огня. Но еще до того откуда-то выскочили немецкие самолеты, и с ними сцепились наши истребители прикрытия. И все же артподготовки не было. Просто вдали появилась линия немецкой бронетехники и покатилась в сторону позиций, обороняемых советскими подразделениями. Первыми, как и полагается, шли Т-4, следом – «тройки», и дальше вперемежку все, что было. Всего в первых двух линиях, на взгляд Смирнова, было около шести десятков боевых машин. Судя по количеству и качеству танков, основным направлением приложения усилий был как раз участок от позиций Смирнова и до реки. Хотя и позиции у Рыхлава тоже не оставили без внимания. А чуть позже, когда Смирнов прикидывал, чем сможет помочь ПТ-76, если им станет особенно трудно, командир засады у Рыхлава доложил, что его обходят справа, и он принял решение перекатами отходить на позиции западнее Пененжково. Сергею решать, что делать дальше, уже было некогда – бой начался. Первые пять снарядов наводчики Т-44-х сделали в полигонных условиях примерно с километра. Немцы стреляли, еще не видя толком цели, и неудобств не доставляли. Таким образом, перед позициями Т-44 уже горело и дымилось с десяток немецких танков. Наконец-то определившись с местоположением противника, немецкие наводчики стали всерьез мешать стрельбе своим русским коллегам, и наиболее меткие стали постукивать по броне пока еще на такой дальности не опасными болванками. Смирнов полностью доверился опытному наводчику, а сам внимательно отслеживал через перископы ситуацию на поле боя. Справа немцам не давала разгуляться засада, отходящая от Рыхлава, и техники там горело не меньше, чем перед позициями Смирнова. А вот на левом фланге, почувствовав перед собой пустоту, немцы частью сил рванули вдоль реки, а часть их танков стала обходить взвод «сорокчетверок», намереваясь попробовать на прочность их боковую броню. И вот тут заработали пушки ПТ, что оказалось большой неожиданностью. Практически за пять минут все танки любителей подойти из-за угла были уничтожены. Но на Козелец продолжало наступать еще полтора десятка «панцеров». Танк Смирнова стоял последним в засаде у озера, поэтому он принял решение рискнуть и помочь своему левому флангу.

Танк покинул позицию и атаковал наступающих во фланг, стреляя с коротких остановок. Сергей снова не вмешивался в работу экипажа, продолжая внимательно следить за полем боя. Именно это и позволило ему своевременно заметить развертываемую в тылу немцев зенитку. Вот тут было не до формальностей, и Сергей приказал развернуться в ее направлении лобовой броней и пятиться задним ходом. Это была реальная опасность. Пока разворачивались, немцы успели прицелиться и выстрелить. Пережили неприятные мгновения, когда по броне бьют гигантским молотом. Но пробития не было. Правда, и дистанция, с которой немецкие зенитчики открыли огонь, по мнению Смирнова, была великовата – больше километра. «Тридцатьчетверкам» хватило бы за глаза. Но броня Т-44 оказалась им не по зубам. Наводчик Смирнова, в свою очередь, раз за разом бил по зенитному орудию осколочными, и пятым снарядом накрыл орудие.

Немцы снова откатились, оставив на поле боя техники не меньше, чем от авианалета.

Смирнов доложил о бое в штаб и сообщил о принятом решении в связи с полным раскрытием позиций засады и необходимостью пополнить боекомплект, отойти на рубеж Пененжково – Козелец. Получил подтверждение и информацию об обстановке на других направлениях.

Подразделение, оборонявшее позиции Рыхлавы – Милевко, отошло в свою очередь на рубеж Влосеница – Ляльковы. Образовался фронт Ляльковы – Влосеница – Пененжково – Козелец – берег Вислы, протяженностью более шести километров, на котором оборонялось пятнадцать единиц бронетехники и усиленная стрелковая рота в четыре взвода. Совсем негусто! К тому же стоявшие в тылу до этого ПТ-76 и БМП, прикрытые до этого броней «сорокчетверок» и самоходок, теперь оказались в линии обороны, и опасность их поражения возросла многократно. Но другого выхода не было – их орудия были нужны как воздух.

Рассредоточив танки, Смирнов дал команду пополнить боекомплект из подошедших машин снабжения батальонного тыла, после чего разрешил обедать. Через час эти же машины подвезли новое пополнение – снова стрелковая рота все того же запасного батальона. Снова поделили ее по-братски – ему достался еще один взвод.