Именно поэтому никто не собирался оставлять приамов в покое. Несколько десятилетий аристократия по обе стороны от границ Сумеречных Земель копила силы, в результате чего была собрана армия, какую Абидалия не знала за всю историю своего существования. Миллионы разумных, как живой поток, не считаясь с тысячами и тысячами жертв, буквально захлестнули центральную часть материка. У тогдашней аристократии была цель: не принудить приамов, чтобы те склонили голову, а полностью уничтожить их. Стереть с тела мира, чтоб через много лет стерлась сама память, что когда-то существовал такой народ. А если и остались какие-то обрывочные сведения, то воспринимались бы они как сказание или миф, которыми скальды потчуют народ во время ярмарок и больших праздников.

И правители своей цели добились – народ, что мешал им спокойно спать, перестал существовать. Вот только и им досталось. От трёхмиллионной армии, что перевалилась через Тохос-Гребень и форсировала широкую Ампладу, по итогам довольно скоротечной (один год), но очень кровавой войны осталась едва десятая ее часть. И эту десятую часть представляли исключительно нелюди, которые шли во главе атакующих колонн и теперь слишком поздно осознали, что остались один на один с быстро увеличивающейся численностью людей. Теперь уже им пришлось закрывать перевалы Тохос-Гребня и брать под контроль переправы Амплады, и закрываться в землях уничтоженного ими народа. Копить силы и средства и молить богов, чтобы дал им еще немного времени, потому как гарантий того, что в скором времени человечество не пойдет новой «священной войной», только уже против них, как в свое время на приамов, никто, естественно, не даст. Да, скорее всего так и будет.

Захваченные земли быстро поделили между собой кланы – осколки выживших после последней войны рас. И назвали их Семиградьем, по количеству образовавшихся городов, которые выросли на руинах бывших фортов. Единственным заново построенным городом был Великоград.

Постепенно аристократия кланов стала менять общепринятое мнение о Войне Последнего Передела, признавая ее самой большой ошибкой за все время существование этого мира. На юге Семиградья к тому времени уже оформились новые границы Сумеречных Земель, отделенные от остальных территорий непонятным барьером, который незатейливо назвали Пеленой. Именно Пелена не позволяла расплодившимся под воздействием повышенного магического фона, который стал результатом астрального шторма, который в свою очередь вызвали многочисленные применения мощнейших заклинаний, выжившим химерам и изменившимся животным пересечь границу новых Сумеречных Земель и остальных территорий.

Впрочем, это была уже другая история.

Суть всех этих размышлений Матвея сводилась к следующему: его здесь никто не ждет, с распростертыми объятиями встречать не собирается, и, скорее всего, инстинктивно прихлопнут просто по старой памяти, на рефлексах, так сказать. Не зря же в народе последняя война получила название Войны Страха. Приамы пугают всех без исключения разумных своей необъяснимой силой, независимостью и тем, что никто не ведает, что у них на уме. И не важно, что за все время своего существования они ни на кого сами так и не напали.

«Вот такие пирожки с котятами. Прямо, как русские там, на Земле: никому не понятна их загадочная душа, никто их не любит, считают варварами и угрозой всему миру. Поэтому раз в сто лет собираются большой толпой с целью указать медведю его место и посадить на цепь. Но также регулярно получают от него звиздюлей со всей широтой той самой загадочной русской души и уползают зализывать раны. Чтобы лет через сто снова огрести по полной программе. Добро должно быть с кулаками, дорогие мои биологические родственники. – Матвей в задумчивости остановился, медленно развернулся и посмотрел на недавних пленников. – С пернатой все понятно – она будет молчать, как рыба об лед, я их надежда, что гарпии снова будут нормально жить. Жить не в темных пещерах неприступных уголков Тохос-Гребня и летать по ночам, когда тебя не видят. А в нормальных домах, если можно называть нормальными жилища, что прилеплены к отвесным скалам, как ласточкины гнезда. И естественно, «бороздить просторы Большого Театра» в любое время суток, – парень тряхнул головой. – Опять ахинею несу – верный признак того, что нервы не в порядке. В общем, с гарпией все понятно – не предаст. А вот эта парочка: гусь да гагарочка, с ней-то что делать?»

Огр и демонесса, разминая руки и о чем-то переговариваясь, почувствовали на себе посторонний взгляд и почти синхронно посмотрели в сторону Каракала. Буквально в следующий миг девушка, «ойкнув», спряталась за спиной громилы, а тот насупился, наклонил, как бык на тореадора, лысую башку, сжал кулаки и приготовился к бою.

– Это что за нафиг? – опешил Матвей. – Я что, такой страшный?

– Хочешь посмотреть на себя со стороны? – хмыкнула Патиара, что уже успела подойти к нему и остановиться рядом.

– В смысле?

– Сними с меня ошейник.

Каракал удивленно поднял брови и кивнул на шею девушки, которую плотно охватывала узкая полоска кожи с тремя ограненными прозрачными камнями размером с лесной орех.

– Это не украшение?

– Негатор, – как несмышленому улыбнулась Патиара.

– Как же я сразу не понял, – парень хлопнул ладонью себя по лбу, и сарказма, что он постарался вложить в эту фразу и жест, хватило с избытком. – Негатор! А я-то все думаю, почему он не похож на те негаторы, которые я видел до этого?

– Прости Лорд, – пернатая развела крылья и попыталась глубоко поклониться.

– Хватит спину гнуть, – нахмурился парень. – Возможно, для тебя я и приам. Вот только я сам себя таковым не считаю. И не думай, что я как Александр Матросов сейчас брошусь на фашистскую амбразуру или примусь защищать этот мир направо и налево. Кто бы меня защитил, причем от самого себя. Знаешь, на кого я похож сейчас? – вопрос был риторическим, поэтому гарпия промолчала, а Каракал продолжил, будто и не задавал его: – На мальчонку, которому большие пацаны вложили в ладошки раздобытую где-то боевую гранату с разогнутыми усиками чеки. Вручили и отбежали подальше, чтоб понаблюдать из-за угла, что случится первым: малец подорвет себя или все же новую тачку местного мелкого бандита, которого никто не любит.

– Я и половины не поняла из того, что ты сказал Лорд, – ответила пернатая, когда Матвей замолчал. – Но думаю, смысл уловила правильно. Многие вещи тебе просто пока непонятны, и ты действуешь по наитию. Я права?

– Ну, будем считать, что да, – кивнул тот.

– Негатор, – она щелкнула себя пальцем по шее, и жест у нее вышел таким, словно она приглашала Каракала опрокинуть по маленькой, из-за чего тот не удержался и широко улыбнулся. Один невольный жест гарпии – и от нервозности не осталось и следа.

– Что? – настороженно осведомилась девушка, не поняв этого веселья.

– Не обращай внимания, – отмахнулся он. – Как мне не понятны многие вещи, так и тебе будет очень часто непонятно мое поведение, мои фразы и поступки. Да и настроение еще скачет, как у беременной тетки. Продолжай.

– Негатор, – пернатая осторожно коснулась ошейника. – Если по-простому, то подавитель магии. На самом деле он ее не подавляет, а просто отрезает меня от астрала, и я не могу наполнить свои заклинания энергией. Если ты его снимешь, я снова смогу пользоваться своей «искрой»?