Матвей сделал шаг к девушке, чтобы оказаться вплотную к ней, и внимательно стал рассматривать «украшение». Обычная кожа. Охватывает шею очень плотно, так что просунуть палец под него можно и не думать. Камни похожи на драгоценные, почти как обычные алмазы, которые он и видел в свое время только по телевидению. В их глубине видны непонятные сполохи. Но это ему ничего не дает. В магии он как разбирался, словно свинья в апельсинах, таким знатоком и оставался.

«Ты же Лорд Матюх», – мысленно стукнул он себя по лбу.

Он не знал, каким образом работает ошейник, но зато почти разобрался с теми способностями, что ему достались вместе с кровью Лорд-приамов. Это не означает, что он стал в них Докой или Грандом, эти способности вообще не подвергались никакой градации. Он просто стал тоньше чувствовать их и, кстати, окончательно убедился, что никаким телекинезом здесь и не пахло.

Попытавшись мысленно прикоснуться к ошейнику, Матвей заметил видимые только ему жгуты силы, идущие от него в сторону Патиары. Словно у него появилась еще одна пара рук, только была эта пара нематериальной. Возможно, их вообще невозможно было увидеть ни в одном из оптических диапазонов, но вот их ощущение почему-то давало Каракалу именно такую визуализацию. Тут же он понял, что жесты обычными руками никак не усиливают его способности, те остаются с неизменной константой. Однако жестикуляция позволяет точнее определять точку и вектор приложения его непонятной силы, что, в конечном итоге, позволяет максимально эффективно использовать ее. Это как герой Брондукова в «Раз на раз не приходится» долго простукивает стену, потом рисует в определенном месте крест, бац по нему – и дом сложился. Минимум усилий с максимальной эффективностью.

Пока парень обо всем этом размышлял, его «призрачные руки», как он успел назвать то, что раньше именовал телекинезом, прикоснулись к материалу ошейника, и тот стал стремительно сжиматься, грозя просто отделить голову гарпии от остального ее тела. Дальше размышлять было просто некогда, и он стал действовать на инстинктах. И первое, что ему пришло в голову – избавить ошейник от камней. Оторвать их, без последствий для организма Патиары, скорее всего, не получилось бы. По крайней мере, в тот момент именно так ему показалось, поэтому он просто раздавил их. Раздавил между пальцами, как каких-то клопов, напившихся крови.

От камней брызнуло очень мелким стеклянным крошевом, практически пылью. А вокруг моментально разлилась сила, от которой пернатая и демонесса с глупыми улыбками на время выпали из реальности. Будто махнули по стаканяке водки или чистого спирта, которые тут же впитались в кровь, приведя к опьянению. Правда, как быстро эффект «опьянения» наступил, так же быстро и пришло похмелье. За спиной огра-смеска с тихим стоном схватилась за голову Иргиз, а прямо перед Матвеем, закатив глаза, стала заваливаться на пол гарпия.

– Да Матюха, – подхватывая крылатую девушку на руки, пробормотал он. – Рученьки у тебя золотые, вот только растут они прямо из золотой жопоньки.

Аккуратно положив девушку на пол, он посмотрел на все так же стоящих соляными столбиками йахинов и произнес:

– Воды, что ли, принесите. И это, – он почесал затылок. – Поесть бы сообразить.

– Да Лорд, – с чопорным видом на шаг вперед выступил один из них, видимо самый главный, и на секунду склонил голову.

Посмотрев на него и его сородичей, Матвей увидел, что от их недавнего ликования по поводу явления народу последнего приама Абидалии не осталось и следа. Теперь это были не истинные рабы, как их обозвал огр, а истинные слуги, в самом хорошем смысле этого слова. Те, кто своим жизненным девизом выбрали фразу Чацкого: «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

Поприветствовав своего Лорда, главный повернулся к своим подчиненным и словно заправский сержант стал отдавать им короткие и ясные команды. Йахины-бойцы выслушивали, кивали и тут же исчезали исполнять поставленную задачу. Никакой суеты и никаких лишних вопросов. Правильно поставленная задача – это как правильно заданный вопрос. В последнем уже есть половина ответа, первая же наполовину выполнена.

Матвей смотрел на деловито суетящихся йахинов и не мог понять, кого они ему напоминают. Но скоро пришло осознание. Они напоминают ему его отца и его друзей офицеров, когда им в часть пришла новая боевая техника. И не с резерва, а новейшие образцы прямо с конвейера. Офицеры, прапорщики, контрактники стали допоздна задерживаться на службе. Только теперь они оставались в части не для того, чтобы под стакан разведенного спирта придумать, как еще продлить ресурс техники, который вышел еще в прошлом веке. Офицеры, от молодого летехи до седого подполковника, сели за парты изучать технику с самых азов: наставлений и руководств по эксплуатации. А потом стали ползать по БМДшкам[5], чтобы все потрогать своими руками. В них словно вдохнули жизнь. Они поняли, что их не забыли и они все так же нужны Родине.

Так и в случае с йахинами, их жизнь вновь обрела смысл. Маленькие «самураи» были снова на своем месте.

– Хм, – одобрительно кивнул Матвей, глядя за упорядоченным броуновским движением. – У этих уж точно не будет по принципу: командир – офицеру, офицер – солдату, солдат – бушлату.

Большая глиняная кружка с прохладной водой буквально материализовалась вместе с тем, кто ее принес, едва он осмыслил то, о чем размышлял. Парень благодарно кивнул, набрал в рот воды, а потом оросил ею беспамятную гарпию.

– Ах, – резко вздохнув и выпучив глаза, произнесла она, попытавшись подняться.

– Да лежи ты, – придержал ее Матвей. – И прости, я не ожидал такого эффекта.

– Ничего, – девушка все же приняла сидячее положение и робко улыбнулась. – Зато теперь твое выражение про малыша и какую-то там гранату я, кажется, поняла окончательно.

– Что это было?

– Ты разрушил накопители, и вся энергия, что успела в них собраться за довольно длительное время, выплеснулась одноразово. А это то же самое, что юнцу на голодный желудок жахнуть вот такую вот кружку, – она указала глазами на сосуд в его руках, – дворфовского самогона, настоянного на пещерных грибах.

– Ядреная вещь?

– Можно и перья растерять, – уверенно кивнула пернатая, а Матвей понял, что это выражение идентично «склеить ласты», «отбросить коньки» и иже с ними.

– А ты значит маг?

– Я ниор Матриарха, Каракал, – приподняла она подбородок, и стало казаться, что там за ее спиной выстраивается вереница ее предков-аристократов.

«Наследница Матрирха, – перевел он для себя. – Все ясно – и тут аристократия», – вслух же произнес:

– Но ты ведь говорила, что негатор тебя просто отрезает от астрала. Теперь что, такой ошейник лучше вообще не надевать, иначе тебе каждый раз будет шибать по мозгам?

Девушка заразительно рассмеялась.

– Да-а-а, – протянула она и посмотрела на Матвея, как старшая сестра на любимого брата. – Такого приама Абидалия точно еще не знала.