Поднявшийся небольшой ветерок разогнал тучи и над ними нависла луна, словно и не было никаких водных стихий. Матвей замер, прижимая Риту к себе. Они находились на небольшой косе посередине широкой реки. Со стороны откуда он пришёл, была самая узкая протока, с другой – река разлилась на сотню метров. Маргарита ни за что не проплывёт такое расстояние, да и у него силы были на исходе. Оставаться на косе также нельзя. Надо двигаться, пока мышцы не околели от холода. Сначала перебраться на берег и обсушиться.

– Нам надо попасть на ту сторону, – Матвей заговорил спокойно, чтобы не пугать девушку.

– Прости, Матвей, я не смогу.

– Я сказал надо идти! – яростно приказал он и девушка подчинилась.

– В воде сразу перевернись на спину! – скомандовал он. – Я тебя обхвачу под руки, и мы доплывём.

Обессиленные они вошли в реку – она их подхватила и понесла. Матвей старался подгребать, держась за бурдюки привязанные к поясу Риты, но из этого мало что выходило. Он собирался подчиниться стихии, но неожиданно его пронзила догадка – если их вынесет на большую реку, то им никогда не доплыть до берега. Что было мочи, молодой человек заработал руками и ногами.

1 Вибрамы – Специальные ботинки туристов и альпинистов.

Река начала вздуваться от приближения потока основного русла, и течение тащило пловцов, ускоряясь. Трижды он пытался нащупать дно, но тщетно, нога не могла удержаться, хоть и доставала до дна, обвязанная бурдюками Рита помогала течению, а отвязать её было опасно. Вдруг его колено упёрлось во что-то твёрдое, и Матвей, зубами удерживая верёвку с Ритой, уцепился руками за подводную глыбу, оказавшуюся в этом месте на спасение беглецам.

– Сейчас, сейчас, – трясущимися губами успокаивал обессиленную девушку Матвей, вынося её на берег. – Я прикопаю тебя тёплой землёй. Это согреет и высушит одежду.

Немного спустя, насквозь мокрые, изнемогая от холода и усталости, они лежали под тёплым слоем жёлтой глинистой земли и спали.

Глава семнадцатая

Ночные прогулки

– Сегодня мы не учимся! Сегодня мы не учимся!

Матвей вздрогнул и проснулся. Какой тут сон, когда всякая шпана носится по спальне и выкрикивает радостную новость!

Он сел на кровати, и её проржавелая сетка громко скрипнула. Щурясь спросонья, Матвей пытался разглядеть, что на дворе – ночь или уже рассвело. В сером сумраке коридора было видно, как малышня начальных классов, словно сумасшедшая носится по спальному корпусу. Зевнув, он нащупал у себя за спиной подушку.

– Сегодня мы не учимся! – восторженно распевал щуплый малец, пробегавший мимо. – Не учимся! Не учим…

Но тут на него обрушилась подушка, и, не докончив последнего слова, он растянулся на полу. Ничуть не обидевшись, вскочил на ноги, и его круглая физиономия просияла.

– И не больно, и не больно, – пролепетал он с глазами наполняющимися слезами.

– Может, теперь ты замолчишь? – Матвею стало стыдно за свой поступок, и он натянул на голову лиловое одеяло. – А если ты посмеешь швырнуть в меня подушкой, – упредил он из-под одеяла мальчишку, разгадав его намерения, – то я дам тебе в морду.

– Да ведь я на неё только смотрю! – возмутился мальчик. – Она же лопнула. Я весь в перьях.

– Сам виноват – незачем было кукарекать среди ночи.

– Ха-ха-ха! – Звонко рассмеялся малец. – А сейчас вовсе и не ночь. Взгляни на небо, оно посветлело, – важно заявил малец, любивший уснащать свою речь выражениями, заимствованными у взрослых. – Неужели ты забыл, какой сегодня день?

Матвей снова сел на постели, живо сбросил одеяло и спустил ноги на пол.

– Да знаю я, знаю, – процедил он, в душе так же обрадовавшись, что наступили каникулы. Сон как рукой смахнуло, чуть впалые голубые глаза весело заблестели.

– Да, каникулы, – подтвердил малец. – И мы целую неделю не будем учиться! А главное – не надо ездить на подсобное хозяйство и ишачить там.

– Ни о чём другом и думать не можешь, лентяй ты эдакий! – укорил Матвей, потягиваясь и тут же прихвастнул. – Ну, я‑то и так особо не батрачил на подсобном.

– Это ты так думаешь, – ехидно сощурился малец. – Если пропускал, то придётся отрабатывать все пропуски. Нам так Иван Яковлевич пригрозил.

– Если не уймёшься, твоё образование я продолжу сейчас! – и Матвей сделал вид, будто собирается дать вредному пацанёнку хорошего пинка; впрочем, он не думал приводить свою угрозу в исполнение, но для пущей острастки потянулся в сторону забияки. – Как тебя звать, пацан?

Малец испустил вопль притворного ужаса и бросился наутёк, перепрыгнув через свою кровать и через пустую кровать у двери. На ней спал в школьные будни Васька Русов, но его забрал кто-то из воспитателей домой, и кровать пустовала. На пороге малец остановился и, чувствуя себя в полной безопасности, вступил в переговоры.

– Никита меня звать! – выпалил он, раскачиваясь на тоненьких ногах и готовый в любую минуту сорваться с места. – Прогульщик, захвати моё полотенце, – добавил он.

– Ну и наглюка ты, – ворчливо отозвался Матвей. – Ладно.

Он любил попугать младшего интернатовского собрата, но редко переходил от слов к делу.

Взяв оба полотенца, он направился за Никитой в умывальник.

– Ты где, наглый коротышка? – Матвей оглядел умывальник, даже выглянул в форточку. Квадрат неба над головой из тёмно‑синего стал перламутрово‑серым, хотя среди ветвей ореха ещё блестел узкий серп молодого месяца. По всему «Сад-Гиганту» кричали петухи. Малец, пригибаясь и прячась за раковинами, подкрался к Матвею со спины.

– Вот что у меня! – прозвенел он на весь умывальник и он выставил руки вперёд: – Я его назвал в честь советского разведчика Штирлица.

– Где ты его взял? – не скрывал удивления Матвей и принял чёрного щенка, который тут же ткнулся в его руки мокрым носом и попытался лизнуть в щеку, но юноша успел отстраниться и поставил щенка на пол. – Вынеси его на улицу и возвращайся умываться, а то опоздаешь к завтраку.

– Можно я его оставлю? – почти взмолился мальчик. – Я его прячу уже два дня…

– Где? – не поверил Матвей.

На шатких ногах щенок сделал пару шагов и напрудил небольшую лужицу. Неумело тряхнув ушами, он подошёл к Матвею, но тот добродушно его оттолкнул.

– Прекрати, Штирлиц! Фу! Фу! – отдал команду малец. – Нельзя прыгать на людей. Ты меня всего испачкал!

– Так всё-таки, где ты его прячешь? – Матвей наблюдал как малец возится со щенком.

– В старой кладовой, – с гордостью за свою хитрую выдумку, выпалил Никита и зажал двумя руками рот, выпучив на собеседника от страха глаза.

– Не бойся, – миролюбиво произнёс Матвей. – Я не выдам тебя. Только знаешь что, брат, это не очень хорошо. Он же вырастет.