– Есть другие способы развлечения.

– Так себе способ, – театрально фыркает Ребекка. – Это проверено и больше не интересно.

Моя ухмылка становится шире. Я сбился со счета, какой раз это не заинтересовывает её.

– Тогда ты в дерьме, – хихикают девушки, когда я достаю пару тарелок, одну из которых ставлю перед Ребеккой.

Её глаза отвлекаются от экрана и прикалываются ко мне.

– Решил меня отравить, чтобы надругаться над трупом?

– Я уже говорил, что некрофилия – не мой конёк, – улыбаюсь ей. – Но если ты не голодна сейчас, то постарайся дожить до утра, потому что после ужина ничего не будет. Даже секса. Не проси.

– Какая досада, – иронизирует она, явно повторяя ранее сказанное мной. – Как-нибудь переживу.

– Никто не сомневается.

– Будь добр, поищи что-нибудь напоминающее тампоны или прокладки, потому что я не шутила, иначе начну рисовать демонические символы на стенах с помощью крови.

– Хорошее решение, периодически тебе не мешает прибегать к экзорцизму.

– Тебе тоже.

– Сначала ты мне, потом я тебе, – смеясь, предлагаю я.

– Ты не джентльмен, Уоррен.

– Я предлагаю тебе первой, это разве не рыцарство? Ладно, можно одновременно.

– Я хочу отключиться, чтобы не слышать это, – хохочет женский голос.

– Кстати, я отключаюсь, слишком тихо, —соглашается второй голос. – Их нельзя оставлять больше, чем на пять минут наедине с Джаредом. Последний раз они сломали дверь.

– Поговорим позже, – соглашается Ребекка, следом за чем завершается вызов.

– У них есть дети? – интересуюсь я.

– Близнецы, и я буду счастлива, если они закопают тебя где-нибудь в районе Квинса.

– Никто не сомневается.

Кладу перед Ребеккой вилку, на которую она начинает смотреть прищуренным взглядом.

– Вручаешь мне холодное оружие?

– У тебя перед лицом целый набор ножей, ты могла воспользоваться, если бы хотела.

– Слишком жестоко, а вот вилку легко воткну тебе в руку.

Моя ладонь ложится на поверхность столешницы. Продвигаю её ближе к девушке и изгибаю бровь.

– Тебе помочь? – улыбаюсь я.

– Я не буду этого делать.

– Ты секунду назад сказала, что это легко.

Ребекка хмурится, а следом поднимает тарелку. Я уже жду, что она полетит мне в лицо, либо на голову, либо в грудь, куда-нибудь, но девушка поднимается. Она направляется к дивану и занимает уголок, устраиваясь поудобней и положив тарелку на колени.

– Ужинать буду тоже там, где захочу.

– Ещё бы ты осталась со мной, – усмехаюсь в ответ. – Тебе повезло, что я тоже делаю это на диване.

Занимаю второй угол, вытягивая ноги и расслабляюсь, накручивая спагетти на вилку. По телевизору какой-то бред, который, конечно, выбрала Ребекка, но я молчу, не начиная спор, хотя очень хочется развидеть эту хрень. И она словно слышит мои мысли, приступив перелистывать канал за каналом. На некоторых хочется попросить её остановиться, но и тут молчу. Мне любопытно, что за хрень она включит следующей.

У меня одновременно сворачивается желудок, на лице расцветает усмешка, и в конце концов, я вовсе хочу рассмеяться.

– Серьёзно? Нэшнл географик?

– Да, – не колеблясь, кивает она.

– Мы будем ужинать и смотреть на то, как спариваются львы?

– Да, ты имеешь что-то против природы?

– Ладно, – усмехаюсь, наблюдая, как Ребекка накручивает спагетти на свою вилку и суёт в рот, засасывая остатки.

Она с увлечением смотрит процесс, и я мог бы сказать, что она действительно заинтересована в том, что видит. Вряд ли подобное можно сказать обо мне. Я всё же переключаю внимание на экран.

– По-моему, ей скучно.

– Откуда ты знаешь?

– Она никак не шевелится, лежит, как бревно.

– Она и не должна шевелиться.

Не сдерживаю смех, когда тигрица уходит от одного к другому.

– Они пускают её по кругу. Их трое, это какая-то групповуха животных.

– Вообще-то, она сама выбирает.

– И длится это две секунды, отпад.

– Лев делает это каждые пятнадцать-тридцать минут. В течение нескольких дней до пятидесяти раз.

– Может, лучше сразу включим порнуху и посмотрим? Зачем смотреть этот бред?

– Мне не интересно наблюдать за людьми.

– Ты можешь извлечь что-то новое.

– Я не увижу ничего нового, мне не интересно наблюдать, как занимаются сексом другие.

– Но интересно наблюдать за животными? – смеюсь я.

– Это познавательно.

– Это нахрен не нужно. Они ничему не научат, только если тоже ляжешь, как бревно. И ей не нравится, она шипит.

– Я бы тоже шипела, если бы это было больно.

– Боль можно сделать приятной.

– Его член достигает одиннадцать дюймов. На нём шипы.

Выгибаю бровь, смотря на неё с удивлением и иронией.

– Ты читала о половых органах львов?

– Я же сказала, что передачи могут быть познавательными. Они спариваются, чтобы развести потомство, а не для развлечения.

– Хочется того же? – улыбаюсь я. – Не скромничай, сейчас много чего есть. Можно даже шипы купить.

– Поговорю об этом с консультантом в секс-шопе.

– Ладно, давай посмотрим, как кувыркаются львы, если тебя это возбуждает.

– Спасибо, – кивает Ребекка. – Меня это не возбуждает.

– А что возбуждает?

– Когда ты молчишь.

– Мы оба знаем, что тебе нравится, когда я говорю.

– У тебя неправильное представление о том, что мне нравится.

– Я думаю, что прекрасно понимаю, что тебе нравится.

– Где аргументы?

– Между нами был секс и ни один раз. Не слышал и не видел твое недовольство. Тебя всё более чем устраивает.

Не получаю ничего в ответ, хотя хотелось. Мне интересно, чего она хочет, как хочет и где хочет, но приходится держать язык за зубами, хотя это вовсе ни к чему. Ребекка ставит тарелку на журнальный столик и обкладывается подушками, устраиваясь в их объятиях. Проходит не больше часа, как её взгляд притупляется, глаза становятся сонными, и спустя минуту замечаю, что она уснула.

Вот и провели время вдвоём. Но если говорить откровенно, я рад сейчас любому состоянию, главное, в её руках нет телефона или бесконечного количества папок.