После всего, что я услышала от Лесли, я не могла оставаться спокойной. Кроме того, я почувствовала, что по выражению моего лица он прекрасно понял, что я не имею представления ни о бабушке Эйдена, ни о его дедушке.

И так как я по горло была сыта ложью, которой в последние несколько дней меня опутали с ног до головы, я решила быть честной с человеком, от которого я не видела ничего, кроме хорошего.

– Я ничего не знала. Эйден никогда не говорил при мне о своих бабушке и дедушке. Ему не нравится говорить о таких вещах.

Лесли поставил чашку на стол и кивнул:

– Неудивительно.

И правда, чему тут удивляться?

– Между нами, – он наклонил ко мне голову, – это самый выдающийся человек, которого я когда-либо встречал в жизни, Ванесса. Я говорил ему это сотни раз, но он не желает слушать. Думаю, он вообще не обращает на это внимания. Когда я впервые встретился с Эйденом, то не мог добиться от него ни единого слова. Ни единого… Можешь в это поверить?

Я кивнула, потому что, да… разумеется, я отлично могла себе такое представить.

– Если бы я предложил ему заняться футболом не в тот день, когда я это сделал, а в другой, он ни за что бы на это не пошел. Знаешь, тогда еще жив был его дед. Это он сказал Эйдену нечто такое, что заставило его согласиться. Только через четыре месяца Эйден по-настоящему стал общаться со мной. И то, я думаю, только потому, что у его деда был сердечный приступ, после которого Эйдену захотелось выговориться.

Лесли вздохнул, вспоминая то давнее время.

– Невозможно жить, держа все в себе. Каждому из нас необходимы люди, пусть один или два, которые верят в тебя. А он, такой умный парень, этого не понимает.

Я слушала, боясь упустить хоть слово из того, о чем рассказывал Лесли.

– Вы хорошо знали его бабушку и дедушку?

– Его дед был моим лучшим другом. Я помню этого малыша еще в подгузниках. – Губы Лесли дрогнули в улыбке. – Он был самым толстым ребенком, которого я когда-либо видел. Помню, смотрел ему в глаза и уже тогда знал, что он умный парень. Всегда серьезный, всегда замкнутый. Но кто упрекнет его – с такими-то родителями.

В голове у меня роился миллион вопросов, но я не знала, как задать их.

– Он хороший человек, Ванесса. Один из самых лучших… Постепенно он раскроется перед тобой, я уверен, – добавил Лесли. – Эйден не раз говорил, что никогда не женится, но я знал, что, когда он встретит подходящую девушку, она переубедит его. Даже горы меняются со временем.

Тут я почувствовала себя… не знаю даже кем. Настоящей фальшивкой.

В голове все смешалось.

Я не была его женой. Эйден не любил меня. Мы просто заключили сделку.

Пока я собиралась с мыслями, в горле набух комок, мешая мне говорить.

– Я знаю, что он хороший человек. – Мне наконец удалось выдавить из себя улыбку, которая не могла ничего скрыть, и еще тише добавила: – Надеюсь, у нас впереди еще много времени.

Лесли засветился от радости, а у меня скрутило все внутри.

Я же чистой воды аферистка. Не жена, а так.

Я то, кем заставила себя быть.

– Ну как, он уже закончил? – заставила я себя произнести, пряча руки под столом и сжимая их.

– Почти. Он должен был уже… а вот и он. Ты нас подслушивал? – пошутил Лесли.

Я отодвинула стул, пытаясь собраться с чувствами. Придется посидеть здесь несколько минут, прежде чем исчезнуть в спальне.

– Нет. – Карие глаза Эйдена задержались на мне.

Сполоснув свою чашку, я положила ее в раковину, краем уха прислушиваясь к разговору Лесли и Эйдена о тренировках. Я не обращала внимания на футболку, прилипшую к потному телу Эйдена, на его настойчивый взгляд. Несмотря на то что я узнала от Лесли, я не собиралась общаться с Эйденом, пусть даже он до чертиков любил своих бабушку и дедушку.

Каким-то образом мне удалось нацепить нечто похожее на ухмылку.

– Много работы. Если понадоблюсь, я наверху, – обратилась я больше к Лесли, чем к тому, за кем была «замужем».

Ответил только Лесли.

И прекрасно. Совершенно прекрасно, уверяла я себя, взбираясь по ступенькам. Эйден может беситься сколько хочет. Я зла на него.

Не успела я подняться, как услышала телефонный звонок. Закрыв за собой дверь – кто бы это ни был, сейчас я ни с кем не хотела разговаривать, – я взяла мобильный с ночного столика, на котором его оставила. На гладком экране высветилась надпись: МАМА.

Надо отдать должное: я не отключила телефон, не выругалась и даже не подумала о том, чтобы не ответить на звонок. Я взяла эту чертову трубку, потому что мне нечего было стыдиться.

Мне просто не хотелось разговаривать с ней. Ни сейчас, ни в любое другое время. Вот и все.

– Алло.

– Привет, детка.

Ладно. Такое приветствие заставило меня закатить глаза.

– Привет.

– Я так переживала из-за тебя, – начала она.

Поэтому и ждала почти два дня, чтобы позвонить? Потому что была очень обеспокоена? Черт подери, я становлюсь стервой.

– Я в порядке, – бесцветным голосом сказала я.

– Ты не должна была уезжать так внезапно.

Это было уже через край. Человек не может столько выдержать – я оказалась на грани. На самой грани… и виновата в этом была только я сама. Если бы я послушала свой внутренний голос и не поехала в Эль-Пасо, ничего бы не произошло. Идиотка.

– Я люблю вас обеих.

– Я знаю, что любишь.

Когда-то давно, когда я была намного младше и намного наивнее, меня убивала мысль, что она любит нас одинаково. Ведь я не была психопаткой, как Сьюзи. Я просто не понимала, как так получается, что мама каждый раз не на моей стороне. Сейчас, став старше, я осознала, что бесполезно было спрашивать ее об этом. Это одна из тех вещей… В общем, сломленные люди никогда не перестанут любить таких же, как они.

Может, я и далека от совершенства, и у меня куча недостатков, но много-много лет назад я поклялась себе, что никогда не буду похожа ни на одну из них.

Это была ужасная, дерьмовая мысль. Потому что я взяла мать и Сьюзи за образец тех, кем я не хочу стать и как я не хочу жить.

Но сейчас чаша моего терпения переполнилась.

– Я не прошу тебя прекратить с ней отношения, но меня от этого общения уволь. Между нами ничего уже не изменится. Иногда, так и быть, я могу общаться с Эрикой и Розой, но это все…

– Ванесса…

– Мама. Ты слышала, что она сказала? Что хотела бы сильнее покалечить меня той машиной. Пыталась плюнуть в меня. Потом Рики схватил меня за руку. Синяки до сих пор остались. Колено болит каждый божий день с тех пор, как она сделала это…