консервативные силы, которые в духе популистских движений устраивают обструкции священникам, которые принимают в своих приходах беженцев.

Насколько значительное влияние оказывает церковная критика на политические дискуссии и на голосование за те или иные партии на выборах? Сложность ответа на этот вопрос в том, что в Польше или Венгрии позиция Католической церкви неоднозначна, в других странах, к примеру в Англии, радикальные партии маргинальны, во Франции неоднозначна позиция самой партии – Национального фронта, включающего в себя правое католическое крыло, но формально являющегося светским. Можно сказать, что церковные иерархи помогают созданию маргинального образа правых популистов (это чувствуют и сами популисты), что с успехом используют существующие респектабельные партии и руководство Евросоюза.

Одним из промежуточных итогов противостояния (и косвенного сотрудничества) христианства и популизма стало формирование христианских консервативных сил в обществе, как радикальных, так и умеренных. Католики, протестанты, частично православные прошли в ХХ в. длинный путь адаптации к демократическим институтам и выработки своих миссионерских, богословских и политических рецептов на вызовы глобализации, антирелигиозного по существу секулярного либерализма, информационного общества. Накопленный опыт не позволил различным церквям поддаться на ксенофобские лозунги ради идеи сохранения идентичности и традиции, что, безусловно, привело бы к маргинализации церковной позиции в ходе роста и падения популизма, который занял свою прочную, но скромную нишу в политическом спектре. Церкви использовали популистскую волну как шанс для укрепления в демократическом обществе, которое, казалось бы, уже «приватизировало» религию, ограничив ее рамками частной жизни. Однако именно популисты сделали христианский фактор значимым и политическим. Балансируя между политиками-либералами и политиками-традиционалистами, церковные лидеры (в первую очередь католики и протестанты) предлагают свою программу сохранения идентичности в мире (наднациональность, солидарность, милосердие), где политические и миссионерские интересы церквей представлены на разных континентах, а численность активных верующих больше за пределами Европы.

3.3. Мигранты: между ненавистью и состраданием

В большинстве европейских стран христианские церкви были вытеснены из публичной политики в ходе процессов секуляризации общественного пространства в целом и политических институтов в частности. Участие церквей в разрешении миграционных проблем вернуло церковные институты и их лидеров в общественно-политическую жизнь. Под христианскими церквями имеются в виду Католическая церковь, национальные

православные церкви и многочисленные протестантские церкви и деноминации. Все они мобилизовали свои усилия и, на фоне растерянности и медлительности светских властей, стали оказывать помощь мигрантам разных категорий. Вместе с социальной помощью церкви предложили свою морально-политическую программу и предоставили обществу фактически новую интерпретацию европейской идентичности. Способность церквей к мобилизации гражданского общества стала особенно важной в условиях кризиса общеевропейской солидарности[359].

Исследователи подчеркивают, что Евросоюз, столкнувшись с кризисом солидарности внутри ЕС, встал перед необходимостью корректировки своей миграционной политики. При этом важно отметить, что ЕС заявляет о своей поддержке национальных правительств, местных властей, гражданского общества в их деятельности по обеспечению интеграции мигрантов и формированию взаимного доверия между приезжими и населением принимающих стран[360]. Наряду с этим миграционные проблемы рассматриваются в контексте кризиса идентичности, в том числе в контексте поиска мусульманами своей идентичности и идентификационным кризисом современного европейского общества, поиска церквями своей роли в обществе[361].

Британский правовед Ронан Маккри отмечает, что миграция сделает Европу еще более секулярной. Свое мнение он основывает на том, что увеличение числа мигрантов с их фундаменталистской религиозностью только заставит лидеров ЕС еще больше ограничить религию частной сферой[362]. Другая опасность в том, что приезжающие из стран Ближнего Востока не становятся «немцами», а становятся «мусульманами», а их идентичностью становится «ислам»[363].

В этих условиях, как отмечают многие социологи и политологи, политическая роль как мусульман, так и христианских организаций, которые помогают мигрантам, в обществе и в отношениях с государством повышается, а власти больше уделяют внимание религиозной сфере[364]. Православные и католики по разным причинам выбрали путь многоплановой работы с мигрантами разных категорий[365]. Вместе с тем возникают новые проблемы и противоречия уже в самой церковной среде. Американский журнал «Экономист»[366] посвятил целый ряд статей ситуации в Италии, в которых отмечалось недовольство паствы церковным начальством, которое принимает ищущих убежища, а также конфликты представителей церкви с местными предпринимателями на юге Италии, которые используют дешевый труд мигрантов. В частности, благотворительная католическая организация «Каритас» пролоббировала принятие закона, согласно которому работодатели должны участвовать в деятельности организаций, помогающих мигрантам. Однако бывает и так, что местные священники поддерживают «мафиози».

Марко Вентура, профессор религии и права в Сиенском университете, отмечает: «Церкви требуется много мужества, чтобы выступить против сетей беззакония, которые могут иметь глубокие социальные корни, но иногда Церковь находит в себе это мужество». Другая проблема заключается в том, что формально христианские миссии не занимаются прозелитизмом, но фактически этого сложно избежать. К примеру, в порту Катания на Сицилии ищущие убежища могут по своему желанию посещать католическую мессу, находясь под эгидой «Каритас». Но протестантские пасторы уже заявляют о крещении сотен выходцев из Афганистана и Ирана. Своей многообразной работой представители разных церквей ставят острые вопросы, которые заставляют и общество, и национальные государства задуматься над их неотложным решением – это соблюдение прав ищущих убежища и положение христиан в странах, где происходят конфликты. Но все это вместе ставит сами церкви в центр гражданского общества европейских стран.

Исследования церковной деятельности в социальной сфере и публицистика демонстрируют, что христианским общинам и движениям приходится находить новые формы взаимодействия с обществом и властями, а проекты выходят за рамки чисто внутрицерковной работы. Для автора данного исследования важно показать, что само по себе служение церквей среди мигрантов является самостоятельным и своеобразным политическим и идейным феноменом. Тогда как большинство исследований скорее рассматривают церковной социальное служение лишь как часть усилий государства или некоммерческих организаций в сфере помощи мигрантам. Для христианских активистов их миссия стала ярким свидетельством возвращения церквей на общественную арену. Проблема в том, что общественность, государство и сама церковь могут понимать эффективность работы с мигрантами по-разному, а та идеология, которую церкви предлагают вместе со своими проектами, может не нравиться окружающему обществу и раздражать его.

В условиях миграционного кризиса для большинства церквей особое значение приобрела проблема сохранения общеевропейской идентичности, а не замыкания в рамках национальных государств с закрытием границ и ужесточением правил въезда и пребывания мигрантов. Для многих церквей изменение национального состава Европы стало уже давно свершившимся фактом. Кроме того, процессы секуляризации лишили церкви части традиционных прихожан из числа исторически местного населения. В этой связи оказалось невозможным для церковного руководства ставить христианскую миссию в зависимость только от национальной идентичности народов Старого