– Хочу спать. Поговори со мной, пока я засыпаю, Рафаэль. Расскажи мне что-нибудь на испанском.

Натали почувствовала его кивок, а затем он заговорил, его голос нежным рокотом ласкал ее слух, убаюкивая красотой тембра, да и самого языка. Она узнала несколько слов, он произносил простые фразы и медленно. Но внезапно у него сильно заколотилось сердце.

– Te amo con todo mi corazón. Te quiero para siempre. Te quiero hasta el día que me muera. Te amo, Natalie.

«Te amo». Она тяжело вздохнула, сон затягивал ее в свои объятия.

– Я тоже тебя люблю.

– Cásate conmigo. – Его голос звучал едва ли громче шепота. – Por favor sé mi esposa, Natalie. Por favor…

«Por favor» она знала, конечно. А «espose»… звучало знакомо. Слово походило на его английский аналог. «Mi esposa»… – тоненький голосок в голове, далекий и слабый, умолял ее проснуться и прислушаться. «Да! Да!» – кричал он.

– Да, – пробормотала Натали, окончательно погружаясь в сон.

У Дэвида Томпсона выдалась ужасная неделя. Сначала Джулиан решил оставить эту нудную Натали в своей жизни. Он три дня радовался, наблюдая, как друг мучается в ожидании ответа на отправленное ей письмо. Дэвид даже решил, что никто еще не оплакивал потерю так красиво.

Он ценил такие моменты, когда Джулиан страдал от разбитого сердца и нуждался в заботе и утешении. Мужчина не сомневался, что необходимо еще чуть-чуть боли, а потом подставленное плечо, на котором можно поплакать, и Джулиан поймет, что единственный постоянный человек в его жизни, человек, который его никогда не ранит, но поможет, – это Дэвид.

Однако, когда он утром в понедельник зашел в квартиру, Джулиана видно не было, а простыни пахли приторными духами Натали.

Дэвид выругался и заперся в кабинете. Документы о пожертвованиях уже почти готовы. Он все выходные делал их с нуля, копировал логотипы, создавал фальшивые названия трех разных организаций, которые, на его взгляд, Джулиан бы одобрил. Потом ему пришлось сделать подложные справки о пожертвованиях, стараясь, чтобы они выглядели как настоящие. Джулиан не стал бы присматриваться, а вот Натали – да. Она догадается, что никто не передает огромные суммы денег наличными, даже на благотворительность. Ему придется каким-то образом все обставить так, чтобы только Джулиан увидел эти документы и положил конец ссоре. «Но откуда теперь брать деньги на выплаты Клиффу? За мной будут следить и Джулиан, и Натали», – паниковал Дэвид. Впрочем, несмотря ни на что, ему все еще требовалось забрать новый чек, тот, который перехватил Джулиан, чтобы заплатить за апрель.

Если в детстве Дэвид попадал в неприятности, мама предупреждала, что он ступает по тонкому льду. «Нужно выбраться из этой передряги с Клиффом. Я должен».

После десяти послышался сигнал системы безопасности, и вскоре кто-то закопошился на кухне. Очевидно, Джулиан вернулся с утренней пробежки. Натали днем училась, а он оставался один. С глухо стучащим сердцем Дэвид собрал поддельные бумаги и вышел из кабинета.

Дребезжащий голос Лена Гордона, раздававшийся из телефона, остановил его. Выглянув из-за угла, он увидел, как Джулиан готовит завтрак и разговаривает со своим редактором. После пробежки он выглядел бодрым и довольным, в мире с окружающими. Руки у Дэвида похолодели, и бумаги зашуршали, словно упавшие листья, выскользнув из них, пока он подслушивал.

– Это отличные новости, Джулиан. Не могу передать, как я рад это слышать.

Джулиан криво ухмыльнулся.

– О, я уверен, что рад.

– Ой, да ладно тебе. Ты же знаешь, что я желаю для тебя только лучшего.

– Да, Лен, знаю. Ты отлично справляешься.

– Что заставило тебя изменить решение? После стольких лет?

Дэвид подался вперед, ощущая, как сердце подскочило к горлу.

– Причин несколько. Прежде всего моя девушка будет счастлива, если книги оценит кто-то помимо нее. – Джулиан улыбнулся самому себе. – Только не говори ей, что я так сказал.

– Твоя девушка – моя героиня, и можешь передать ей мои слова. Итак, как ты себе это представляешь?

Джулиан нарезал болгарский перец и говорил ужасно спокойным тоном, не подозревая, что каждым новым словом уничтожает Дэвида.

– Я бы не хотел большого внимания прессы, – ответил он, – но, наверное, в какой-то степени это неизбежно.

– Совершенно точно неизбежно.

– Вот чего я хочу: сделаем все одновременно. Только одно заявление для репортеров – или что там тебе нужно – вместе с выпуском книги и рекламой.

На другом конце провода раздался булькающий звук. Дэвид представил, как Лен сидит в роскошном офисе на вершине небоскреба в Манхэттене и давится обедом, не веря в свою удачу.

– То есть ты готов продвигать книгу?

– Если потребуется. – Джулиан разбил два яйца над сковородкой. – Я хочу, чтобы ее реклама совпала с этим так называемым «грандиозным раскрытием» секрета, и на этом закончим. Один книжный тур, один круг интервью и больше ничего.

На другом конце провода повисло молчание, а потом раздался, приглушенный из-за слез голос:

– Ты поедешь в тур?

– Один тур, – уточнил Джулиан. – И все. Для других книг – нет. Это договоренность только на один раз. Если нужно пережить повышенный интерес, то лучше пережить это один раз и продолжать жить нормально, открыто и честно, но не на виду у публики. Мне сложно представить, что из-за меня поднимется шумиха, так что даже не пытайся ее создавать.

– Конечно нет, – пообещал Лен.

«Конечно нет, – фыркнул про себя Дэвид. – Только не Лен Гордон… человек, который уговаривает Джулиана раскрыть свой секрет при любой подвернувшейся возможности. Только не мистер Осмотрительность».

– И пока ничего не делаем, – добавил Джулиан. – Наш договор в силе, но книга еще не закончена. Я даже не начал переносить ее в компьютер. Когда закончу, мы возьмемся за дело.

– Ты босс, – отозвался Лен, но Дэвид слышал его улыбку от уха до уха. Должно быть, Джулиан это тоже услышал.

– Никакого безумия, Лен, я серьезно.

– Как скажешь, Джулиан.

– Я не кинозвезда. – Джулиан аккуратно свернул омлет пополам и выложил на тарелку.

– В литературном мире ты именно она.

– Тони Моррисон звезда, – возразил Джулиан. – Габриэль Гарсиа Маркес был звездой. Dios tenga en su Gloria. – Он перекрестился. – Стивен Кинг, Джоан Роулинг…

– Ладно-ладно. От твоей скромности у меня болит голова, – рассмеялся Лен. – Так сколько времени тебе нужно на книгу? Месяц? Два?

– Точно не знаю, – ответил Джулиан. – Наверное, через месяц я смогу тебе что-то прислать.