– А где штамп о гражданстве? – поинтересовался первый милиционер, небрежно листая красную книжицу.

Парень отставил в сторону пельмени и принялся что-то объяснять негромким голосом. Милиционер выразительно скучал. Жора не стал дожидаться, чем это кончится, он потушил сигарету в стаканчике с недопитым кофе и ретировался.

Спустившись в тоннель, Жора встретил еще один вооруженный автоматами синепогонный наряд. Милиционеры прогуливались у выхода на платформу, один что-то бубнел в рацию. Дальше, у книжного лотка, застыл капитан в камуфляже. Тоже с АКУ. Он проводил сонным взглядом Жору, пожевывая окурок. Жора сделал умное лицо. «Наверное, ждут поезд из «зоны», – подумал он. – Или… что-нибудь еще». Не может быть, чтобы они устроили парад из-за перестрелки под Конино.

Он поднялся на первую платформу, потоптался рядом с киосками, осмотрелся. В тени под пандусом, ведущим к залу ожидания, разговаривали два милиционера. Жора тут же перешел на вторую платформу. Затем на третью. Везде одно и то же: синие погоны и автоматы. Автоматы и синие погоны.

Похоже, вокзал оцеплен.

Жора вновь спустился в тоннель и вышел наружу у здания почты. Он рассчитывал вернуться в машину и тихо-спокойно пересидеть до 00.15. Но стоило только ему повернуть за «коробочку», как увидел высокого худого сержанта, застывшего в величественной позе рядом с его «таурусом». Сержант что-то записывал в блокнот – наверное, номера, держа колпачок от ручки между зубами.

Он заметил Жору, поднял глаза. Отступать было поздно. Жора пошел вперед, держа курс на будку таксофона на другой стороне улицы.

– Это не ваша машина, гражданин? – окликнул его милиционер.

– Нет.

Жора, не замедляя шага, равнодушно глянул на изуродованный радиатор «тауруса». Он сошел с тротуара и притормозил, пропуская освещенный желтыми огнями автобус. У окна сидела девчонка-подросток: живое круглое лицо, прямая челка под Мирей Матье. Она посмотрела на Жору, улыбнулась и постучала пальцем по стеклу, показывая куда-то. Жора обернулся… Позади стоял сержант и как раз откашливался, чтобы спросить:

– А документы ваши далеко, молодой человек?

По длинной его шее бегал вверх-вниз синеватый кадык. Жора смотрел на этот кадык, как завороженный.

А потом влупил сержанту коленом в пах.

2.

Поезд Сочи – Мурманск усталой зеленой гусеницей вполз на шестой путь. Жора вылетел из тоннеля, когда мимо проплывал вагон с цифрой «5» в окне. Сразу за пятым вагоном шел седьмой. Шестого купейного не было – должно быть, отцепили где-нибудь на станции.

Прямо перед Жорой выскочили, семеня, две тетушки, тащившие в две руки огромный баул. Жора взял препятствие, едва не зарывшись носом в асфальт.

– Под ноги смотри, калека! – донеслось вслед.

В последние несколько минут на платформе стало довольно людно, и это было очень кстати. Сержант не дохромал даже до входа в тоннель, но вполне мог вызвать по рации подмогу. «У него была рация?» – попытался вспомнить Жора. Не вспомнил.

Он бежал.

Мимо проплыли одиннадцатый и двенадцатый вагоны. Жора жадно всматривался в окна. Он, кажется, сбил кого-то с ног. Кажется, кто-то врезал ему по больной руке – Жора не почувствовал.

Поезд тормозил. Шестнадцатый вагон, предпоследний. Жора увидел на подножке суровую толстую проводницу в форменном костюме. Проводница жевала резинку и щурилась в серое полярное небо. «Нет, – подумал Жора, – сюда лучше не соваться».

Когда состав остановился и загремели, вставая по стойке «смирно», подножки в вагонах, он первым влетел в семнадцатый вагон, крикнул на ходу:

– Я встречающий!

Внутри было сонное царство, и запах был почти тот же, что и двое суток назад – густой железнодорожный запах, который они с Леной Лозовской вдыхали, проходя в свое купе. Двое суток, как это было давно.

Он прошел через ряды торчащих из-под одеял пяток и голов. Нет, Хадурова здесь не было.

И быть не могло. Жора вышел в шестнадцатый вагон. Толстая проводница курила на платформе.

– Ты куда там навострился, эй? – рявкнула она, заметив в тамбуре Жору. – Где билет?

– Я человека встречаю.

Жора быстро прошел в коридорчик, заглянув на ходу в дежурку, задев плечом пылающий жаром титан. Люди спали. Хадурова среди них не было.

В десятом вагоне на одном из столиков Жора заметил знакомую глянцевую обложку журнала «Еи: Еи». Рядом на нижней полке кто-то спал, натянув простыню до самых бровей и уткнувшись лицом в стену. Темные волосы. Мужчина? Жора положил руку на плечо, потряс.

– Ш-шшо?.. шо такое?

Нет, это был не Балчи.

– Извините.

Жора пошел дальше. Побежал.

1.

Ровно без четверти час лейтенант Хадуров вышел на перрон из вагона-ресторана, где провел практически весь этот день, сгорбившись над рюмкой водки. Паршивый выдался денек, хуже некуда. Но рюмка так и осталась стоять на столе, полная до краев, – лейтенант не отпил ни капли.

Хадуров потянулся, выдернул из кармана форменных брюк пачку сигарет и огляделся: небо было жемчужно-серым, воздух – влажным и нездоровым, болотным. Якши, все как и полагается. На соседний путь прибыл московский состав, люди толклись на перроне, как мошкара над водой.

Подошла опухшая со сна Ледкова, как бы между прочим поинтересовалась, не слыхать ли чего новенького. Это она о вчерашней перестрелке и бригаде следователей, которые сели в Подпорожье. Балчи как бы между прочим ответил, что новенького ничего не слыхать. «Так что, никого до сих пор не поймали?» Балчи пожал плечами, он понятия не имел. Ледкова нерешительно потопталась на месте и убралась восвояси.

Хадуров смотрел ей вслед, вертя в пальцах сигарету. Когда ему надоело смотреть, он повернулся и быстро, по-кошачьи, нырнул под вагон.

Вынырнул уже с другой стороны, на седьмом пути. Глянул по сторонам. Здесь безлюдно, ни души. Балчи одернул синюю милицейскую рубашку и направился к подземному тоннелю. Сигарету он распотрошил на ладони – среди табачных крошек были спрятаны два крохотных «моргалика». Лейтенант сжевал их на ходу. Вот, уже лучше. Уже гораздо лучше.

«Ну жив, а дальше что?»

Такая непростая, оказывается, мысль. Подумать только: еще сутки назад он лежал, вжимаясь в пыльную крышу вагона, он дышал этой пылью и не мог надышаться, руки тряслись, в ушах гремело эхо выстрелов, а жизнь казалась заслуженной наградой. Невероятно. Снова он – обладатель счастливой фишки, он жив и остается в большой игре. Назло врагам, на радость людям.

Ура. Внизу лежали мертвые Воронько и тот охломон, который первым сунулся в купе, оба мертвые, а Балчи – живой. Живой!

Волшебное чувство.

Но постепенно оно прошло. Даже очень скоро. Хадурову тогда с крыши было хорошо видно, как лысый вместе со своей бандой покинули поезд и исчезли в зарослях орешника, а вместе с ними исчез товар, тридцать кило порошка, практически все, что везли с собой Кафан и Шуба. Три пакета Балчи лишь по чистой случайности перекинул в другое место незадолго до нападения.