Это маленькое «если что» отчего-то делало Елену Петровну счастливой. Приятно осознавать, что в ее пустой жизни появился объект, о котором хочется размышлять на тему будущего. В отличие от Варламова будущее с Григорием не казалось чем-то противоестественным. Они люди одного круга, коллеги, интересы у них схожие. И социальное положение тоже, хотя она – всего лишь следователь по особо важным делам, а он – ученый, доктор медицинских наук, профессор. Регалии Елену Петровну не пугали. Выйдет замуж за Плешнера и станет профессоршей, так называют жен ученых. А если бы согласилась на брак с Варламовым, то стала режиссершей. Даже на слух это казалось нелепостью, нелепостью стал бы и брак. Вот только полюбить Григория пока не получалось, но Елена Петровна надеялась со временем данное недоразумение исправить. Главное – выкинуть из сердца Варламова, который снова неожиданно пробрался туда и нахально там обосновался.

В четыре часа утра Елена Петровна, напоив судмедика чаем с баранками, выпроводила за дверь. Григорий торопился домой – провожать сестрицу в аэропорт. Гаврилов выделил для сопровождения охрану, чтобы проводы прошли без эксцессов. Самого эксперта тоже охраняли, поэтому за него Елена Петровна была спокойна. А вот волнение за сына и невестку захлестнуло ее целиком.

Выводы экспертизы, однако, порадовали. Точные расчеты Плешнер сделать не успел, но после тщательного осмотра трупа в морге пришел к выводу, что в смерти Елизаветы Климовой криминальная составляющая присутствует. Помимо борозды на ладони жертвы, Плешнер нашел еще два неоспоримых доказательства того, что насильственные действия имели место: ушиб малой берцовой кости, который, предположительно, возник в результате удара ноги о подоконник, и небольшую гематому в районе груди. Эти признаки свидетельствовали, что Климова пыталась оказать сопротивление, когда ее выталкивали из окна. Выводы судмедэксперта полностью совпали с выводами криминалиста, теперь дело выглядело идеально, комар носа не подточит. Адвокатам придется напрячься, чтобы выловить в нем огрехи.

Около четверти пятого утра Иван Аркадьевич прислал ей короткую, но оптимистичную эсэмэску – «ок». Потом позвонил Плешнер и сообщил, что благополучно посадил сестру на самолет. От сердца отлегло. Елена Петровна наконец-то улеглась в постель, но уснуть никак не могла. Нервы расшатались до предела. Слишком много событий произошло за один день: новый имидж, смерть Лизы Климовой, угрозы депутата, признание Варламова, явление Плешнера. В довершение всего болела нога. Пришлось вставать, тащиться на кухню, пить обезболивающее и горячее молоко с медом.

Только после этого удалось провалиться в сон, но неглубокий, прерывающийся кадрами из фильма «Крымские каникулы», где в главной роли выступала почему-то не Лиза Климова, а Ольга Колесникова. Фильм с Ольгой Колесниковой смотреть было интересней, но в финале картины героиня поманила ее к себе, и следователь оказалась в Крыму, на высоком утесе. Смотреть вниз, на острые камни и море, было страшно, голова кружилась и подташнивало. Колесникова протянула ей «тарзанку», на лице ее играла странная улыбка. Елена Петровна, отнекиваясь, попятилась, оступилась – и полетела вниз.

Проснулась Зотова в поту, разбитая и несчастная, попыталась слезть с кровати и вскрикнула от боли – нога в месте пореза распухла и покраснела, не наступить.

Гаврилов прислал за ней служебную машину, так как допрос Каверина откладывать в долгий ящик было нельзя. «Мерседес» со знакомыми номерами тоже ждал ее у подъезда. Накануне Елена Петровна выяснила, что машина принадлежит охранному агентству «Антикриминал», что слегка ее удивило. Репутация у агентства была безупречная. Она лично знала нескольких ребят, которые там трудились, и ей стало неприятно, что кто-то из них мог продаться Эдуарду Каверину.

В служебной машине следователь дремала. Сквозь муть в голове пробивался голос Кассиопеи, ее наставление: «Берегите правую ногу. Берегите правую ногу…» Может, она недооценила магические способности целительницы? Вдруг у Ольги Колесниковой в самом деле есть дар? Шарахнулась с высоты, голову повредила, и открылось шестое чувство. Не случайно ведь те, кто снимался или принимал участие в съемках фильма «Крымские каникулы», после испытывали на себе тяготы жизни и в один голос твердили, что фильм дурной, проклятый? Пожалуй, поверишь тут в мистику…

Третья кружка крепкого кофе помогла Зотовой оправиться от вампиризма Каверина и отрезвить мозги. Она наконец поняла, на какие точки подозреваемого надо давить.

– Денис Эдуардович, ладно, ваша взяла. Больше не буду мучить вас вопросами до прихода адвоката. Только должна вас предупредить: у нас запланирован допрос Ольги Колесниковой. Как вы думаете, ваша бывшая возлюбленная обрадуется, если узнает, что вы в сговоре с ее врагом? – спросила Зотова и почувствовала, что попала в цель.

Глаза Каверина оттаяли, на окаменевшем лице вернулись краски жизни. Парень моргнул и посмотрел на Елену Петровну вполне осмысленным взглядом.

– Уверена, ваш отец тоже будет счастлив, когда узнает, что вы планировали за его спиной сбежать с Колесниковой из города, – поднажала Елена Петровна.

– Вы не смеете! – встрепенулся Каверин-младший. – Это не имеет к делу никакого отношения! Совершенно никакого!

– Тогда в ваших же интересах рассказать мне сейчас, что к делу имеет отношение. Иначе мне придется задавать некоторые уточняющие вопросы в присутствии адвоката, которого нанял ваш отец. Полагаю, Эдуард Семенович непременно узнает все подробности вашего сговора с человеком, которому вы продали душу.

Каверин замотал головой.

– На отца мне плевать, – зло сказал он. – Я устал чувствовать себя ничтожеством. Ради бога, пусть отец все узнает. Но, пожалуйста, не трогайте Олю! Я все расскажу, ваша взяла. Только вы все неправильно понимаете. Я Олю не предавал, я ее защищал. Варламов – страшный человек. Если бы я не согласился на его предложение, он нашел бы другой способ убрать Ольгу с дороги. Он такой же, как мой отец, бездушное чудовище. И не остановится ни перед чем, добиваясь своей цели. А цель у него – стереть с лица земли Оленьку. Когда я это понял, то просто подыграл режиссеру, согласился на все его условия и делал все, что тот говорил. Но поймите меня правильно: я планировал навсегда с Олей бежать туда, где никто нас никогда не найдет. Варламов даже не подозревает о том, что подбросил мне шанс, возможность снова стать счастливым.

– Врете, Каверин! Вы мечтали с помощью Варламова и денег, которые он вам посулил, избавиться от невыносимой опеки отца. Если бы вы Ольгу любили, то не оставили бы ее в трудную минуту, – жестко сказала Зотова. – Вы же бросили ее, потому что банально испугались лишиться материальных благ, поддержки отца. Шанс, говорите? Конечно, еще какой шанс! Сейчас Ольга уже не слабая женщина, а модная целительница Кассиопея. Она знает свое дело и способна прокормить вас и себя, даже будучи прикованной к инвалидному креслу. Теперь вам волноваться не о чем. Мало того, не секрет, как люди с физическими проблемами благодарны тем, кто принимает их такими, какие они есть. Впереди вас ждало сытое и благополучное будущее.

– Какую чушь вы говорите! – закричал Каверин. Руки его затряслись, лицо покрылось красными пятнами. – Я просто хочу быть с Олей вместе, потому что люблю ее! Никогда я Олю не оставлял. Да, я был вынужден отойти в сторону, потому что так велел мой отец. Он пригрозил, что лишит меня наследства, если не прекращу с ней отношения. Я единственный сын, наследник, продолжатель рода Кавериных. Отец хотел, чтобы женой моей была здоровая женщина, способная родить ребенка. Оля, как вы понимаете, не могла. Честное слово, плевать мне было на деньги. Я испугался, что если ослушаюсь отца, то он предпримет нечто более радикальное. Отец мой жестокий человек. Я просто боялся за благополучие Оли. Знали бы вы, как мне было тяжело…