– Осторожнее, – предупредил он, когда свернули еще в один длинный бетонный туннель. – Дальше по коридору лаборатория. Сейчас должна пустовать, но кто знает?

Все трое молчали, пока не достигли дверей помещения, и тут, обуянная любопытством, Линн не выдержала:

– А чем тут занимаются?

– Хранят и исследуют тела, – прошептал Штайнберг, улыбнувшись.

– Тела? – переспросила удивленно Линн, озвучив замерший на губах Мэтта вопрос. – Чьи тела?

– Прежде всего пилота корабля, разбившегося в сорок седьмом у Розуэлла, – ответил Штайнберг гордо. – В идеальной сохранности, несмотря на проводившуюся несколько раз аутопсию.

– А чьи еще? – заинтересовался Адамс.

– О, тела сомнительного происхождения, найденные со времени катастрофы у Розуэлла.

– Подобные тому, какое нашла моя группа в Антарктиде? – уточнила Линн, и врач кивнул в подтверждение. – Значит, были и другие?

– Конечно же, – улыбнулся он, словно объяснял маленькому ребенку.

Адамс понимал: любопытствовать сейчас – не самое лучшее занятие. Важно то, что происходит в Женеве. Реагировать надо быстро: со дня на день заработает машина в ЦЕРНе – к чему тратить время на то, чтобы просто удовлетворить ученые интересы? Но он понимал, что для Линн дело не только в науке. Вся ее группа мертва из-за находки останков, и она считала долгом довести их работу, их исследование до конца. Она должна была сделать это ради погибших.

К тому же, признался он себе, и его глодало любопытство: хотелось выяснить, что же в этой комнате. Тем более что узнанное могло оказаться полезным в схватке с Джейкобсом и его командой в Женеве.

С другой стороны – риск. А вдруг Штайнберг солгал и тел там нет? Может, доктор обманул и вывел их прямиком к главному посту охраны на этаже? Врач мог и не поверить в рассказ о замыслах Джейкобса. Или сделать вид, что поверил, и заманить в ловушку.

Но Адамс пристально вглядывался в доктора, наблюдал за тем, как он говорил, бледнел и краснел, как стучало его сердце, как потел. Конечно, некоторая нервозность неизбежна, когда идешь под дулом пистолета, но, если учесть ее, прочее на лживость не указывало. Адамс имел опыт в распознании лжи и был уверен в способности ее замечать. Потому, чуть помедлив, все же разрешил остальным зайти в комнату.

– Я не знаю, есть ли кто-нибудь внутри, – честно предупредил Штайнберг. – Так что, пожалуйста, осторожнее.

Адамс кивнул, вытягивая из-за пояса пистолет, взял его на изготовку и занял позицию у двери. Штайнберг наклонился, прижал ладонь к сенсорной поверхности, одновременно оптический сканер проверил сетчатку глаза. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

По знаку Мэтта Линн вступила в комнату следом за врачом.

– Эндрю! – приветствовал Штайнберг дружелюбно. – Я думал, ты уехал вместе с остальными.

– Вилли?! – воскликнул удивленно старший коллега Штайнберга. – Что ты здесь делаешь?

Стремительно войдя в комнату, Адамс наставил пистолет на того, кого именовали Эндрю, – тот был всего шагах в двадцати от двери.

Изумление на лице пожилого ученого указывало: едва ли он будет кричать либо бороться. Мужчина в халате буквально оцепенел от удивления и страха.

Адамс велел ему лечь на пол и сцепил его руки пластиковыми наручниками, позаимствованными у охранников из камеры пыток. Оглядел комнату – больше никого. Зато кое-что интересное, даже очень… Адамс поднял Эндрю с пола, поставил на ноги, сам же продолжил осматривать помещение.

Лаборатория больше походила на морг: огромный металлический цилиндр, в стены врезаны десятки холодильных камер для хранения трупов. Почти у входа, на почетном месте, в заполненном жидкостью аквариуме плавало тело.

Мэтт и Линн увидели его одновременно и замерли с разинутым ртом.

Штайнберг посмотрел на них и улыбнулся.

– Мистер Адамс, доктор Эдвардс, – произнес чинно и официально, – позвольте представить вам экспонат номер А-один, тело пилота космического корабля, разбившегося в Розуэлле.

Линн вместе со Штайнбергом подошли к аквариуму, Адамс подтолкнул туда же беднягу Эндрю, на чьем бедже значилось солидное: «Профессор Э. Треверс».

Они прижались к самой стенке из плексигласа, не в силах оторвать взгляда. К удивлению Линн, тело вовсе не походило на то, что отыскалось в антарктическом льду. Да, оно имело пару рук, пару ног, голову, но на этом сходство заканчивалось.

Сорокатысячелетние останки из Антарктиды, судя по виду, могли попасть туда и неделю назад – настолько они походили на тела современных людей. Но то, что парило в аквариуме, и отдаленно не напоминало человеческие пропорции… Крохотное туловище, короткие тоненькие ручки и ножки, выпуклый животик – так похоже на изголодавшегося ребенка. Гигантская голова значительно больше, чем у людей. Окружность черепа вдвое превышала типичную человеческую – наверняка существо обладало высокоразвитым интеллектом. На маленьком лице – огромные, глубоко посаженные глаза. Рот малюсенький, словно рудимент, обреченный эволюцией на исчезновение.

Адамса поразило то, насколько пришелец соответствовал картинкам из дешевой желтой прессы. Кожа была странная, матово-серая, словно раса этих существ тысячелетиями не бывала на солнце. Может, этим и объясняется то, что по страницам многочисленных уфологических сочинений гуляют описания якобы виденных «серых пришельцев».

– Боже, с какой они планеты? – воскликнула Линн, глядя на хозяев лаборатории. – Они оттуда же, откуда и найденное нами тело?

Штайнберг с Треверсом переглянулись, затем Треверс кивнул.

– Разумеется, – подтвердил он отчасти сконфуженно.

– Почему «разумеется»?

– И это тело, и найденное вами в Антарктиде принадлежат к одному виду – Homo sapiens. – Глядя на изумление и недоверие на лице Линн, Треверс повторил: – Оба тела – человеческие.

Несколько секунд в комнате висело тяжелое молчание.

– Человеческие? – выдохнул наконец Адамс. – Да как же это черт-те знает что может быть человеком?

– Тем не менее это так, вне сомнений, – заверил Треверс. – Но за последние четырнадцать тысяч лет или около того эта ветвь претерпела весьма специфическую эволюцию.

Мэтт понимал: времени на расспросы нет, но любопытство победило. Да и Линн ведь наверняка хочет все узнать.

– Лучше бы вам объяснить поподробнее, – посоветовал Адамс.

Треверс замялся на секунду-другую, затем глянул на пистолет в руке своего противника и вздохнул:

– Хорошо. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он подошел к холодильной камере в стене, открыл дверцу, выдвинул ящик. Линн охнула, завидев лежащий на металлической пластине труп – тот самый, обнаруженный случайно Томми Девэйном в антарктическом льду.