Лицо исчезло, а в небе, как вчера, развернулся экран. Творцов еще не было, лишь кусок стола и три спинки стула занимали все поле. Две минуты! Это так долго иногда!

Но вот истекли и они. Творцы появились на экране.

– Приветствую справедливейших! – постаралась как можно более спокойно произнести я.

– Вечер добрый, Неумолимая, – ответил за всех Средний. – Мы хотели бы взглянуть на воду.

Я подняла свечу и показала. Творцы никак не отреагировали на увиденное. Поставив свечу на место, я от волнения сжала руки. Средний продолжил:

– Прежде чем начать, мы обязаны спросить вас: не передумали ли вы и нет ли у вас другого решения?

– Нет, – твердо ответила я.

– Хорошо. Тогда наш долг напомнить вам правила. Поскольку, общаясь с членами вашего семиугольника, вы будете знать их – вы уже не сможете продолжать работу контролера, но имеете право стать обычным творцом. Вы готовы оставить пост?

Его слова вызвали во мне такую бурю чувств, что я не сразу смогла ответить. Оставить пост контролера!

Знала ли я об этом? Кажется, когда-то читала. В любом случае – это подчинялось обычной логике. Но я совершенно не думала об этом вчера – вещи, которые гораздо важнее, заняли мои мысли целиком.

– Да, я готова.

Ну конечно, откажусь от должности! Разве здесь могут быть сомнения…

– Мы поняли вас. Итак, Бренна Рейлис, поскольку вы тоже входите в состав семиугольника и просите помилования, ваш голос автоматически засчитывается в пользу обвиняемого.

Что он сказал? Что я тоже считаюсь? Да это же даже лучше, чем я думала!

– О, благодарю вас, – прошептала я со слезами на глазах.

– Благодарить следует не нас, а закон, – отметил творец. – Не будем терять время – приглашайте первого креадора, коллега!

Левый творец что-то сделал, и рядом высветился еще один экран. Сначала я увидела только лесную поляну – деревья, траву, бабочек. Издалека доносилось журчание ручья. Но вот изображение слегка сместилось. Посреди поляны, одетый в холщовую рубашку и такие же штаны, подпоясанный кушаком и босой стоял молодой мужчина – очень худой, с густой шевелюрой рыжих волос. В руке он держал такую же, как у меня, свечу.

– Джон Тэйлор, вы нас слышите? – спросил творец.

Креадор встрепенулся.

– Приветствую справедливейших! Неумолимая! – последнее он произнес, чуть повернув голову. Значит, меня он тоже видит.

– Креадор! – ответила я на приветствие.

Джон Тэйлор… Нет, конечно, я не помню его. Совершенно. А мир у него, видимо, лесной – значит, вряд ли населен людьми. Хорошо это для нас или плохо?

Могло обернуться по-разному…

– Итак, Бренна Рейлис обратилась в суд семиугольника с просьбой о помиловании одного из креадоров, чье творение на сегодняшний день близко к состоянию Мира-на-краю.

Джон Тэйлор вздрогнул. И внимательнее посмотрел на меня.

– По нашим законам и из соображений здравого смысла мир, пришедший в такое состояние, подлежит как можно более быстрому уничтожению артефактом-аннигилятором как нежизнеспособный и представляющий опасность для других. Креадор, допустивший подобное состояние творения, также подлежит уничтожению артефактом-аннигилятором как виновный в преступлении против живых существ и не соответствующий занимаемой высокой должности творца. Креадор считается виновным независимо от причины.

У меня подкосились ноги. Чтобы не упасть, я вцепилась в постамент. Перед глазами все плыло.

Конечно, я знала об этом – поэтому все и затеяла. Но услышать вот так… Как это тяжело!

– Джон Тэйлор! Как представитель семиугольника вы имеете право высказать доводы в защиту креадора, если считаете, что таковые могут существовать. Тогда ваш голос будет засчитан в пользу обвиняемого. Вы также можете задавать вопросы.

Я уже пришла в себя и вновь взглянула на Джона. Он выглядел озадаченным.

– Насколько я знаю, Мир-на-краю – процесс необратимый, – посерьезнел он.

– Разумеется, – усмехнулся Средний творец.

– Кем населен мир?

– Людьми.

– Это значит, что все эти люди погибнут из-за ошибки или невнимательности креадора? Но тогда…

Джон вздохнул и на мгновение опустил голову. Когда он вновь поднял ее – на меня уже не смотрел.

– Мне кажется несправедливым оправдывать мага, чьи поступки вольно или невольно привели к гибели стольких людей. Ведь их жизни полностью зависели от него одного. Он их создал. Значит, обязан был предотвратить…

Я кусала губы, понимая убийственную логику его доводов. Как здесь поспоришь? Никак. Даже если виноват не Даймонд, легко можно возразить, что просмотрел, не сберег, поздно вызвал контролера. Ведь он хозяин мира и отвечает за все сам.

– У вас есть еще вопросы, Джон Тэйлор?

– Нет, справедливейшие.

– Итак, ваше решение?

– Я против помилования. Если бы я допустил такое в своем мире – не простил бы себе никогда.

Я смотрела в лицо Джону и чувствовала, как слезы бегут по щекам. Даже не слышала, как творец говорит:

– Принимая во внимание, что мир Джона Тэйлора населен не людьми, его аргументы тем более весомы. Ваш голос «против» засчитан.

После этого экран с Джоном погас. А на его месте высветилось табло с двумя фамилиями – моей, напротив которой стояло за, и его, строчку с которой дополняло против. Два голоса. Два мнения. А впереди еще… сколько?

– Бренна Рейлис! На сегодня заседание окончено. Завтра встретимся пораньше. Возможно, связь будет около шести вечера, будьте готовы.

Экран погас. Я машинально задула остаток свечи. Вот так вот все быстро – раз, и обвинили человека. Зря красилась. И стихии не помогли мне.

Пока только один креадор, но что, если подобным образом поступят все? Виновен, потому что допустил гибель людей.

«А ты разве не так рассуждала бы, Бренна? – проснулся давно позабытый внутренний голос. За последние шесть лет он нечасто беспокоил меня – контролеру не до внутренних голосов. – Разве не вынесла бы ты обвинительный вердикт, если бы на месте обвиняемого был не Даймонд? Разве тебе не жалко людей? Разве не мы в ответе за них? А если все будут сначала создавать, а потом губить? Благо, за это даже не положено достойного наказания».

Я медленно побрела вниз по лестнице.

Мне жалко людей. Очень жалко. Так, что скручивает внутренности.

Но Даймонд…

Я остановилась и расплакалась.

– Сеньора Бренна!

Оттавио возник, как всегда, бесшумно.

– Прошу вас, пойдемте вниз. Вас ждет ваша чашка с какао.

Я оперлась на его руку, и мы спустились. Да, ужин ждет меня. А еще – ждет Даймонд.