Для начала они немного поплутали по узким заросшим тропинкам. Двор с аккуратным газоном заканчивался пристанью, с которой открывался вид на море и на высотные здания центра. Незнакомые люди расхаживали по комнатам, любуясь произведениями искусства, подчеркивавшими минималистский интерьер дома. Поздоровавшись с хозяином, Сесилия и Роберто выбрались из людской толчеи, пошли к морю, скинули туфли и стали ждать наступления нового года, судача о всяких пустяках.

Сесилия была уверена, что все их размолвки наконец-то позади. Сейчас, болтая босыми ногами в холодной воде, она чувствовала себя абсолютно счастливой. За спиной начался обратный отсчет: все Восточное побережье Соединенных Штатов следило, как на Таймс-сквер поднимается светящееся яблоко. Над бухтой Майами вспыхнул фейерверк: белые грозди, зеленые кольца вокруг шаров, ивы с красными ветками…

Когда Роберто ее поцеловал, она потянулась к нему всем своим существом, пьяным от удовольствия, она пила виноградный сок из его губ, точно божественный нектар. То была незабываемая чувственная литургия, последняя точка их романа.

Через неделю Роберто зашел за ней вечером.

– Поехали чего-нибудь выпьем, – предложил он.

От их столика на открытой террасе рядом с бухтой виднелся парусник – смесь пиратской шхуны и клипера. Его многочисленным пассажирам нечем было заняться, кроме как скользить по водной глади, наблюдая за толчеей на суше. После первого мартини Роберто сказал:

– Не знаю, стоит ли нам быть вместе.

Сесилия решила, что ослышалась. Путаясь в словах, молодой человек признался, что снова встречается с бывшей подругой. Сесилия все еще не понимала. Он ведь сам не так давно предложил возродить их отношения и заверял, что у него никого нет. Теперь Роберто выглядел растерянным, как будто разрывался между двумя силами. Может быть, он правда зачарован? Роберто признался, что разговаривал со своей бывшей, пытался разобраться, что их связывает. С каждым его словом Сесилия приближалась к смерти.

– Я не знаю, что мне делать, – подытожил он.

– Я тебе помогу, – ответила Сесилия. – Уходи к ней и забудь про меня.

Роберто посмотрел на нее с недоумением. Или, быть может, потрясенно. Слезы мешали ей разглядеть наверняка. Девушка действовала, подчиняясь иррациональному, почти самоубийственному инстинкту, который вел ее всякий раз, когда она сталкивалась с несправедливостью. Когда упорства и любви не хватало, Сесилия выбирала уход.

– Мы должны поговорить, – твердил Роберто.

– Не о чем тут разговаривать, – отвечала она без всякой злобы.

– Можно, я тебе позвоню?

– Нет. Я не могу вот так жить дальше – могу совсем лишиться рассудка.

– Клянусь, я сам не знаю, что со мной, – прошептал Роберто.

– Ну так разберись, – посоветовала Сесилия. – Только не рядом со мной.

Когда девушка добралась до дома Фредди, она была на грани нервного срыва. Парень, не подозревающий о недавних событиях, пригласил ее в комнату, заваленную кассетами и компакт-дисками. Из динамиков лилось жалостное болеро. Сесилия опустилась на пол, едва сдерживая рыдания.

– Ты уже слышала: папа прилетел в Гавану! – затараторил Фредди, укладывая диски стопками.

– Нет.

– Хорошо хоть я догадался записать встречу. Это было потрясно, – объявил хозяин, раздумывая, куда бы пристроить Рави Шанкара. – Ага, вот свежая шутка. Знаешь, зачем папа собрался на Кубу?

Сесилия мотнула головой.

– Чтобы изучить ад вблизи, воочию увидеть Сатану и выяснить, как можно выживать чудом!

Сесилия изобразила подобие улыбки.

– Они собираются транслировать все мессы вживую, – добавил Фредди. – Так что ты ничего не пропустишь. Быть может, он запалит Трою перед бородой сама знаешь у кого.

– Я не могу сидеть дома и пялиться в ящик, – тихо сказала Сесилия. – Мне нужно работать.

– Для этого, доченька, и придумали видео.

Женский голос запел: «Говорят, что твои ласки больше не для меня, эти любящие руки не обнимут меня…» Комок в горле мешал Сесилии дышать.

– Я все запишу для истории, – вещал Фредди, громоздя одну на другую кассеты с григорианскими песнопениями. – Чтобы никто не рассказывал мне сказочки…

И вот, когда голос полувековой давности простонал: «Поцелуешь меня – и забудь про меня, только скажешь – и вся моя жизнь для тебя…» – Фредди услышал рыдания. От испуга он выронил кассеты, две уже сложенные стопки снова развалились.

– Что с тобой? Где болит? – причитал парень. Он никогда не видел свою подругу в таком виде.

– Ничего… Роберто… – с трудом выдавила девушка.

– Опять этот тип! Да чтоб его разорвало!

– Не говори так.

– Ну что теперь? Вы снова разбежались?

Сесилия кивнула.

– И почему на сей раз?

– Я не знаю… Он не знает… Он думает, что, возможно, до сих пор влюблен в другую.

– В ту, про которую ты рассказывала?

Сесилия кивнула.

– Так вот послушай меня внимательно. – Фредди навис над своей гостьей. – Я знаю, кто эта женщина. Я провел собственное расследование…

– Фредди! – взвилась Сесилия.

– Я знаю, кто она, и уверяю: она тебе в подметки не годится. Если он желает оставаться с этой блеклой капризной фифой, так и черт с ним. Ты круче любой девахи в этом городе. Да в каком там городе! На всей планете! И если он надумал лишиться последнего чуда в нашем современном мире, то он полный дурак и не стоит твоей слезинки.

– Я хочу оказаться подальше отсюда, – всхлипнула девушка.

– Это пройдет.

Фредди погладил подругу по голове, не зная, как еще ее утешить. Сесилия столкнулась с вечной дилеммой: ее чувствительность всегда провоцировала бегство. Она почти всегда старалась держаться отстраненно, скрывая свои чувства, но он-то знал, что это только защитные механизмы, чтобы не поранить себя… как теперь. А еще Фредди подозревал, что на ее характере сказалась ранняя смерть родителей: Сесилия вечно старалась спрятаться в уголке, укрыться от скорбей и мира. Но одних догадок было недостаточно, чтобы помочь подруге.

– Ненавижу эту страну, – в конце концов произнесла Сесилия.

– Ну вот. У тебя всегда виноваты страны! Сначала это была Куба, потому что тебе не понравился Синяя Борода. Теперь ты цепляешься к этой стране из-за одной-единственной бабы. Страны-то при чем, если в них проживают отвратительные личности?

– Города подобны людям, которые в них живут.

– Извини, что напоминаю, но ты несешь чушь. В городе живут миллионы – хорошие и плохие, умные и тупые, герои и убийцы.

– Значит, мне выпала худшая часть билетов в лотерее. У меня даже друзей нет! Мне, кроме как с тобой и Лауро, не с кем и поговорить.