Неведение не приносит счастья. Тем более таким, как она.

– Как бы то ни было, это не имеет отношения к делу, – продолжила Люси, потому что молчание стало ей невыносимо. – Через неделю я выхожу за лорда Хейзелби, и я никогда не отступлю от своей клятвы. Я...

– За Хейзелби? – Грегори изогнулся всем телом, чтобы заглянуть ей в глаза. – Вы выходите за Хейзелби?

– Да, – ответила Люси, разозлившись. Странная какая-то реакция! – Я думала, вы знаете.

– Нет, я не... – У него был шокированный вид. Ошеломленный.

Господи!

Он помотал головой.

– Даже не понимаю, почему я этого не знал.

– Никто не делал из этого секрета.

– Да, – с нажимом произнес Грегори. – То есть нет. Естественно, не делали. Я имел в виду совсем другое.

– Вы не уважаете лорда Хейзелби? – спросила Люси, тщательно подбирая слова.

– Нет, – ответил Грегори, покачав головой – слегка, как будто делал это неосознанно. – Нет. Я довольно давно знаком с ним. Мы вместе учились в колледже. И в университете.

– Значит, вы сверстники? – Неожиданно Люси подумала, что что-то идет не так, если она не знает возраста своего жениха. Но и возраста Грегори она не знает.

Грегори кивнул.

– Лорд Хейзелби вполне... любезный. Будет хорошо к вам относиться. – Он прокашлялся. – Мягко.

– Мягко? – эхом отозвалась Люси, удивленная такой странной оценкой.

Их взгляды встретились, и Люси сообразила, что он практически впервые посмотрел на нее с того момента, как она назвала имя своего жениха. Грегори молчал. И пристально смотрел на нее. Его взгляд был напряженным, а глаза, казалось, медленно меняли цвет. Сначала они были карими с зеленоватым оттенком, потом зелеными – с коричневатым, а потом приобрели совсем непонятный оттенок.

– В чем дело? – прошептала она.

– Не имеет значения, – ответил он каким-то чужим голосом. – Я... – В это мгновение он отвернулся, и чары рассеялись. – Моя сестра, – заговорил он, покашляв, – завтра вечером устраивает суаре. Соблаговолите ли поприсутствовать?

– О да, с радостью, – ответила Люси, хотя знала, что никуда она не пойдет.

С другой стороны, она уже давно лишена светского общения, а после свадьбы у нее не будет возможности проводить время в его обществе. Не следует мучить себя, мечтая о том, что ей не суждено иметь. Но она ничего не может с собой поделать.

Срывай цветы.

Сейчас. Потому что другого времени не будет...

– Только я не смогу. – Разочарование превратило ее голос в жалобный стон.

– Почему?

– Дело в дяде, – со вздохом ответила она. – И в лорде Давенпорте, отце Хейзелби.

– Я знаю, кто это такой.

– Конечно. Про... – Она замолчала. Нет, она этого не произнесет. – Они не хотят, чтобы я до поры до времени показывалась в свете.

– Прошу прощения, но почему?

Люси пожала плечами.

– Нет смысла представлять меня свету как леди Люсинду Абернети, если мне через неделю предстоит стать леди Хейзелби.

– Это глупо.

– Так они говорят. – Она нахмурилась. – И еще я думаю, что они не хотят зря тратиться.

– Завтра вы обязательно будете на приеме, – уверенно заявил Грегори. – Я об этом позабочусь.

– Вы? – удивилась Люси.

– Не я конкретно, – пояснил он, – а моя мама. Поверьте мне, когда дело доходит до соблюдения светских правил и норм, она способна горы свернуть. У вас есть компаньонка?

Люси кивнула.

– Тетя Харриет. Она немного нездорова, но, я уверена, сможет присутствовать на вечере, если дядя позволит.

– А он позволит, – твердо сказал Грегори. – Сестра, о которой я говорил, старшая. Дафна. – Помолчав, он добавил: – Ее светлость герцогиня Хастингс. Ваш дядя не посмеет отказать ей, не так ли?

– Наверное, не посмеет, – медленно проговорила Люси. Она не могла представить, кто вообще посмел бы отказать герцогине.

– Тогда решено, – подытожил Грегори. – Завтра во второй половине дня вам принесут письмо от герцогини. – Он встал и предложил ей руку.

Люси напряглась. Ей было и горько, и сладостно прикасаться к нему. Она вложила свою руку в его. Его рука была теплой и сулила спокойствие. И безопасность.

– Благодарю, – проговорила она.

Встав, она тут же отдернула руку и ухватилась за ручку корзинки, затем кивнула своей горничной, и та поспешила к ней.

– До завтра, – попрощался Грегори и очень официально поклонился.

– До завтра, – попрощалась Люси.

Ей не верилось, что все это правда. Сколько она себя помнила, дядя никогда не менял своего решения. Но вдруг... Всякое возможно. Надо надеяться.

в которой наш герой узнает, что не обладает —и, возможно, никогда не будет обладать – такой же житейской мудростью, как его мать

Час спустя Грегори сидел в гостиной дома номер пять по Брутон-стрит, в лондонском особняке матери, которая переехала сюда после свадьбы Энтони, освободив для него Бриджертон-Хаус. Это был и дом Грегори, он жил здесь до того, как перебрался на съемную квартиру. После замужества младшей сестры мать жила одна. Грегори обязательно заезжал к ней как минимум дважды в неделю, когда бывал в Лондоне, и каждый раз удивлялся тому, каким тихим стал дом.

– Дорогой! – радостно воскликнула мать, вплывая в комнату. – Я ждала тебя только к вечеру. Как твое путешествие? Расскажи мне о Бенедикте, и Софи, и детях во всех подробностях. Просто преступление, что я так редко вижу своих внуков.

Грегори снисходительно улыбнулся. Мать была в Уилтшире всего месяц назад и навещала Бенедикта несколько раз в год. Он обстоятельно рассказал о четырех детях Бенедикта, уделив особое внимание маленькой Виолетте, тезке матери. Затем, когда у матери истощился весь запас вопросов, он сказал:

– Кстати, мама, я приехал просить тебя об одолжении.

У Виолетты всегда была идеальная осанка, но в этот момент она, кажется, еще немного выпрямила спину.

– Вот как? И в чем же дело?

Он рассказал о Люси, стараясь при этом не вдаваться в подробности, чтобы мать в свойственной ей манере не сделала определенные выводы по поводу его интереса к ней.

Мать имела склонность видеть потенциальную невестку во всех незамужних дамах. Даже в тех, у кого на ближайшие выходные была назначена свадьба.

– Конечно, я помогу тебе, – сказала Виолетта. – Нет ничего проще.

– Ее дядя твердо намерен держать ее под арестом, – напомнил Грегори.

Она пренебрежительно махнула рукой.