– Да, – вздохнул я, – холицистический. Вызываешь желчные колики.

* * *

Мы остановились между Ольгино и Лахтой, съехав с трассы и оставив машину рядом с рекламным щитом, призывающим молодежь идти на Марсово поле на митинг «Молодежь за Родину!». Неподалеку стояла симпатичная деревянная церквушка. Мы пешком прошли по старой дороге к берегу Финского Залива, оставив по правую руку усадебный парк Стенбок-Ферморов. И попытались отогнать от себя тяжелые воспоминания… точнее, это я пытался не думать о мрачных событиях, связанных именно с этим местом, где был найден труп молодого мужчины, смерть которого мы расследовали той осенью. Строганов же не мучился кошмарами прошлого дела, а даже наоборот, испытал что-то вроде ностальгии.

– Слушай, – говорил он, взрывая песок носком ботинка, – а здесь в любое время года красиво! И в ноябре… Помнишь, мы тут с тобой гуляли в компании Шарапова? Кстати, именно здесь труп Ухтомского нашли! И сейчас тоже здорово… хоть картины рисуй!

– Тоже мне, Бенуа, – проворчал я.

Выбрав относительно чистое от мусора местечко на берегу Залива, я уселся на бревно, лежавшее на песке, среди зарослей низкорослого шиповника. Неподалеку, держась корнями за песок, росли сосны. А среди множества камней, оставшихся здесь после прохождения миллионы лет назад ледника, возвышалась скала, оставленная, правда, человеком в конце XVIII века.

– Представляешь, как тут тащили этот камушек? – я указал Арсению на Гром-камень, этот отколотый кусочек от скалы, по которой уже больше двухсот лет скачет Медный всадник на Сенатской площади…

– А ты знаешь, что здесь была стоянка доисторического человека? – Арсений, как обычно, исследовал местность через поисковую систему. – Вот, смотри, тут сто лет назад нашли каменные наконечники для стрел трехтысячелетней давности! – он возбужденно вскочил и стал собирать камни, внимательно их рассматривая.

Но, видимо, все артефакты обнаружили до него, поэтому свои он стал методично выкидывать в воду. Я присоединился к нему. Волны здесь небольшие, поэтому мне даже удалось поставить рекорд из восьми «блинчиков». Арсений тоже попытался, запустив пару плоских камней в мутные воды Залива, но увы, два, максимум три раза камни отскочили от воды – и это все, чего ему удалось добиться.

– Один, два… семь! – радостно повернулся я к нему после очередного броска. Строганов никому не завидует, разве что злится. Он схватил огромный валун и, кряхтя, понес его к воде.

– Сейчас будет знатный «блин»… – предупредил он меня.

– Может, лучше обсудим наши планы? – предложил я ему, увернувшись от брызг. – Поведай мне свои холистические истории!

– Да пожалуйста, – он отряхивал руки от песка. – Именно напротив этого места, где мы с тобой стоим, двести лет назад (даже больше!) Петр Первый, рискуя жизнью, спасал тонущих моряков! Представляешь?

– И? – я внимательно его слушал.

– И простудился. И заболел. Я это сегодня вычитал… – он уселся прямо на песок, прислонившись спиной к бревну. – А потом умер. Правда, через некоторое время.

– Мы взялись за дело о смерти Петра? – я прищурился от солнца; вдалеке виднелась рыбачья лодка.

– Я бы с радостью! – кивнул этот историк. – Вот было бы классно, если бы нам кто-нибудь поручил расследовать такое дело…

– Ну, а пока нас никто не нанимал по этому поводу, может, вернемся к Маргарите Сердюковой? – я решил вернуть его на землю.

– Вот, доктор, не даешь ты себе труда помечтать, – задумчиво произнес Строганов, рассматривая бегущие по небу облака, – а тут такое место классное, только и предаваться…

– Тогда отдай аванс и скажи, что мы больше не расследуем это дело, – неожиданно для себя самого предложил я ему.

Строганов замолчал, продолжая свои астрономические наблюдения, а я вдруг подумал, что это было бы даже здорово, если бы мы отказались от поисков Маргариты. Мне было очень жаль несчастную девушку, но я был настроен пессимистически. Как говорится, прогноз для жизни неблагоприятный… Ну, пусть будет не для жизни, а для поисков.

– Что, маловерный, – Строганов ткнул меня кулаком в бок, – хочешь удрать, как крыса с корабля? А? Вот ты сидишь, бездельничаешь, а я размышляю!

– О погоде, что ли? – я усмехнулся. Все-таки Арсений при всей своей склонности к фантазиям был наблюдателен.

– Мы закинули наживку, теперь терпеливо ждем, – поведал он, вскочил на ноги и стал курсировать до воды и обратно. – Больше всего, – доносилось до меня сквозь шум волн, – меня сейчас интересует советница Михаила, Наталья. Звонка от которой я жду.

– А насчет спецслужб? Что это они причастны… – вспомнил я версию той самой советницы. – И, кстати, тебе скоро звонить Игорю Ивановичу с докладом! Забыл?

– Нет, – ответил Арсений, и я не сразу понял, на какой из вопросов. – Они бы уже «нашли» и тело, и того, кто ее убил, то есть, виноватого.

Я пожал плечами. Слабое доказательство.

– А почему, кстати, Игорь Иванович велел тебе ежедневно докладываться? Он так интересуется поисками Маргариты? – поинтересовался я, размышляя, правду ли мне сказал Строганов, что вмешательство Игоря Ивановича входило в его планы. Или это был очередной его блеф?

– Нет, он интересуется олигархами! – Арсений остановил свое движение и занялся выкапыванием ямы в песке.

– А с чего это он интересуется олигархами? – спросил я, наблюдая, как быстро углубляется яма.

– Компромат! – коротко пояснил Арсений, – Богатеи более перспективные объекты внимания, чем, скажем, мы с тобой…

Я пожал плечами. Мне кажется, что органы, где служил Игорь Иванович и созданы в первую очередь для защиты богатых от бедных.

Вдруг раздался победный клич: Арсений извлек из довольно глубокой ямы перепачканную в песке половинку кирпича. Кирпич был очень старый, дореволюционный, судя по оставшейся надписи.

– Ты видел? – радость Строганова была искренней, словно он нашел наконечник стрелы, пролежавший здесь три тысячи лет.

Я вздохнул: я не гений и, в отличии от Строганова, не могу взять и отрешиться от окружающих меня проблем. И еще делать два дела сразу – производить раскопки и мыслить.

– Компромат, говоришь? Кстати, а ты не забыл, что Михаил нас нанял? А ты уверен в его невиновности?

– Ну, как говорит сам Михаил, сейчас никому на сто процентов верить нельзя, – усмехнулся Арсений. – Поэтому процентов на девяносто я ему верю. Смотри, если бы он был замешан, то он бы знал, что его Наталья, так сказать, не при делах. И чего тогда нас нанимать?

– Допустим, – согласился я. – Так зачем ты подставляешь нашего работодателя?

– Если он ни в чем не виноват, в чем я сильно сомневаюсь… – начал было Арсений.

– Ты же только что обратное утверждал? – удивился я.

– Не в этом дело, – скривился он. – Я о другом.