– Слышали новость? – затараторил он, не добежав до стойки. – В переулке Потерянной Добродетели нашли труп Большого Джима! Кто-то накормил его острой сталью! Всем делами теперь ведает Большой Джек!

– Значит, он и накормил, – хмыкнул Лахов и замер, осознав, что упустил нечто важное. – Большой Джим, ты сказал?

– Ага. – Клячисон со скоростью вакуумного насоса всосал кружку пива.

– Это чудо! – на глазах Ргова выступили слезы. – Все, я оставляю этот бренный мир и ухожу в жрецы!

– Завтра уйдешь, – сказал Калис и повернулся к стойке. – Эй, хозяин, сколько у тебя осталось выпивки?

* * *

Арс Топыряк прекрасно знал, что только в книжках спасающие мир молодые люди получают славу, деньги и любовь красивых девиц. В реальной жизни все ограничивается синяками, порезами и почетными грамотами.

Одна такая, принятая от самого ректора, хранилась у Арса в шкафу.

И все же когда Топыряка неожиданно вызвали к заведующему кафедрой, сердце невольно вздрогнуло – вдруг заметили, оценили, поняли? Но при первом же взгляде на прохфессора надежда задрала лапки кверху и окочурилась, а на смену ей явились дурные предчувствия.

– Садись, – мрачно велел Урно Кеклец. – Скажи, ведь ты убирался на кафедре в день Близорукого Орла?

– Й-а, – самым недостойным образом проблеял Арс.

– Ты ничего необычного не заметил?

– Пыли было многовато…

– И все? – пронизывающий взгляд Урно Кеклеца проникал куда-то в глубины черепа, прямо в память.

– Да, – ответил Арс, мысленными пинками отгоняя желание рассказать обо всем.

– Странно, – Урно Кеклец потер щеку. – При обычной магической проверке мы обнаружили следы активации странного заклинания, хотя, может быть, оно сработало после того, как ты ушел? Ладно, иди…

Выйдя с кафедры, Арс Топыряк облегченно вздохнул – за совершенное помимо ведома преподавателей изгнание в Нижний мир злобного и опасного демона не последовало наказания.

И это оказалось лучше всяких наград.

Лежащий-На-Вершине-Скалы-И-Повернутый-Лицом-На-Северо-Восток открыл дверь и наклонил голову, разглядывая сидящую на пороге собаку.

– Явился-таки, – пророкотал он. – И от стражи удрал.

– Гав, – Ролик поднялся, почесал за ухом и побежал в угол, где ждала знакомая до последнего прутика клетка.

* * *

С нечленораздельным воем Скрытный метнулся прямо через ворота. Драконьи головы, опешившие от такой наглости, разинули пасти, но маг оказался за пределами досягаемости огненного дыхания.

Переведя дух, он заковылял прочь от университета.

За проведенные в подземельях дни Скрытный порвал мантию, выучился есть крыс и благодаря воздействию магического излучения оброс клочковатой бородой, неопрятно торчащей из-под капюшона.

Но дух его не был сломлен.

Скрытный знал, что черные маги иногда проигрывают, терпят поражение.

Но он также знал, что они всегда возвращаются.

На великий город Ква-Ква огромной потной лапой наступило лето.

На поверхности реки появилась пена симпатичного зеленоватого оттенка, крысы попрятались по прохладным подземельям, а жизнь, кипящая на узких улочках, стала кипеть чуть потише.

Кто мог ничего не делать – именно этим и занимался: торговцы дремали за прилавками, воришки ленились забираться в карманы прохожих, и даже мухи жужжали неохотно, намекая на свой скорый отъезд в отпуск.

Клубящаяся над Магическим Университетом аура стала несколько жиже, лекции и практические занятия оказались забыты до осени, зато на полные обороты заработала приемная комиссия.

Имевшие несчастье попасть в ее состав преподаватели занимались тем, что среди толп лентяев, дураков и хулиганов, ежедневно приходящих в университет, отбирали немногих… лентяев, дураков и хулиганов, обладающих хотя бы каплей магического таланта.

Активность наблюдалась в лабораториях, где маги с фанатично блестящими, выпученными от недосыпа глазами ставили один эксперимент за другим, норовя доказать мало кому известную теорему или создать эликсир, чисто выводящий бородавки.

Иногда подобное времяпрепровождение заканчивалось совершенно неожиданным образом.

* * *

Линии магического рисунка вспыхнули одновременно. Преподаватель кафедры пограничной магии Кюрштейн Гузка заслонил глаза рукавом и сделал пару шагов назад.

Поэтому он не видел, что произошло дальше, слышал лишь, как нечто тяжелое упало на пол.

– О боги… – пробормотал Кюрштейн Гузка, убрав руку и обнаружив, что внутри рисунка лежит предмет, сильно похожий на человеческое тело. – Кажется, наш опыт дал некоторый результат.

– Э… – сказал уссистент той же кафедры Брыль Хвостов. – Коллега, если мне не изменяет память, мы пытались доказать принципиальную возможность существования космических духов в воздушной среде…

– Может, это дух? Ведь мы дотронулись до недр космоса, ощутили его леденящее дыхание.

– Не очень-то он похож на духа. – Брыль Хвостов потянулся к полке, взял с нее длинный щуп с наконечником из единорожьего рога и осторожно ткнул лежащее на полу тело.

То оказалось предсказуемо твердым.

– Тогда кто… или что это? – спросил Кюрштейн Гузка, разглядывая длинные ноги пришельца, странного вида одежду.

– Человек. Но откуда он взялся в космосе?

– В философском смысле слова все мы находимся в космосе.

– А в практическом? Тут надо понимать, что…

Начавшийся спор едва не унесся поистине в философские глубины, но тут тело на полу зашевелилось, издало ряд стонущих звуков и открыло пару самых обычных глаз, серых и растерянных.

– Он шевелится! – панически завопил Кюрштейн Гузка, за много лет исследований отвыкший от общения с нормальными людьми. – Вдруг нападет? Надо приготовиться! Немедленно!

Он вскинул руку, вокруг нее сгустилось лиловое свечение, готовое в любой момент породить молнию.

Лежащее на полу существо завопило, но не испуганно, а радостно. Вскочило и принялось танцевать с грацией свихнувшегося экскаватора, нелепо вскидывая ноги в обтягивающих штанах и размахивая руками.

– Я понял, кого мы добыли, – деревянным голосом сказал Брыль Хвостов.

– И кого же?

– Космического придурка!

В огромном, обитом алой кожей кресле тощий ректор смотрелся как карандаш в стакане, но посмеяться над этим не приходило в голову никому из собравшихся в кабинете магов.

– Господа, экстренное совещание старшего преподавательского состава прошу считать открытым, – продребезжал Глав Рыбс, и эхо зашуршало за скрывающими окна темными портьерами.