Бьянка радостно улыбнулась, подумав о том, что главное — ее будущий муж богат и способен открыть для нее новый мир. Что касается объятий и поцелуев, ради муслинового платья, атласных туфель и шляпки из строченой соломки стоит и потерпеть.

Ночью Винсенте ворочался без сна. Мысль о юном, упругом и сочном девственном теле Бьянки, которая спала едва ли не в соседней комнате, сводила его с ума. Мужчина пожалел, что здесь нет смазливой покладистой служанки, с которой можно наскоро утолить телесный голод. Он обратил внимание на Анжелу; однако молодая женщина имела слишком строгий и неприступный вид.

Винсенте вспомнил о Кармине, к которой не прикасался около двух месяцев. Она вот-вот должна была родить и сделалась неповоротливой и тяжелой. Он предупредил, чтобы она не вздумала говорить правду его юной жене.

— Ты нагуляла этого ребенка, — сказал он ей, — а где и с кем, про то мне неведомо.

Анжела Боллаи, которую заприметил жених Бьянки, допоздна заработалась в доме Гальяни, потому Леон велел сыну проводить ее.

Данте вел Анжелу по темной дороге, с удовольствием вдыхая солоноватый ветер, который дул с неспокойного моря. Отвесные берега тонули в густой тени, тогда как вода отливала белой сталью.

Мысли с бешеной скоростью проносились в его голове, обгоняя друг друга. Тайные уголки души наполняло то невысказанное и несделанное, что не давало ему покоя целую зиму.

Внезапно Данте подумал о том, что теперь, когда Бьянка выйдет замуж и уедет из Лонтано, Сандра может отказаться от услуг Анжелы, потому что справится с хозяйством одна. И он больше не сможет каждый день созерцать свою первую и единственную любовь.

— Вы останетесь у нас после свадьбы моей сестры? — решился спросить он.

— Да, если вашей матери будет по-прежнему нужна моя помощь, — ответила Анжела.

Она всегда разговаривала с ним отстраненно и холодновато, и все же Данте не покидало ощущение, что она слегка растеряна и смущена.

— Сандра очень довольна вами, — неловко произнес он.

— Я рада.

— Уже поздно. Где ваши дети, Анжела?

— Сегодня они ночуют у моей матери. Я знала, что задержусь: подготовка к свадьбе всегда отнимает много времени и сил.

Данте замер. Запретные слова теснились в мозгу и рвались с языка. Он знал, что должен сказать Анжеле то, что собирался сказать почти целый год, сказать сейчас, пока они одни, ибо иного случая может не представиться.

— Я… я тоже безумно рад тому, что вы появились в нашем доме, что я могу видеть вас каждый день, слышать ваш голос! Я… я люблю вас, Анжела, я схожу по вам с ума!

Женщина остановилась. Впереди расстилалась заросшая папоротником пустошь, за которой стоял ее дом. В окружающем мраке было что-то влекущее и одновременно пугающее.

— Вы не можете говорить мне такие вещи! — голос Анжелы дрожал.

— Почему, если это правда?

— Я старше вас, я была замужем, у меня есть дети.

Он знал, и это сводило его с ума. Перед мысленным взором Данте вставало ее прошлое, которое он не мог с ней разделить.

— Вы любили своего мужа?

— Разумеется, я любила Луку! — взволнованно произнесла Анжела, и Данте почудилось, будто она не понимает, о чем он спрашивает, или притворяется, что не понимает. Последняя мысль придала ему смелости.

— Но ведь он умер!

— Да, и я должна быть верна его памяти.

Отчасти Данте ее понимал. Жители Лонтано — непреклонные судьи, само неодобрение, осуждение и суровость которых способны извести человека. И все-таки он хотел выяснить главное.

— Я вам совсем не нравлюсь?

— Я не хочу, чтобы вы заводили такие разговоры, — сказала она, не отвечая на вопрос.

В темноте Данте плохо видел лицо Анжелы, и все же ему показалось, что она едва сдерживает слезы.

— Этого я обещать не могу, — твердо произнес он.

— Тогда я откажусь приходить в ваш дом.

— Нет! — испуганно воскликнул Данте.

— В таком случае поклянитесь забыть о том, что вы только что сказали.

— Клянусь, — обреченно прошептал он.

— Дальше я сама дойду, — сказала Анжела, и по ее тону Данте понял, что она начала успокаиваться.

— Вы придете на свадьбу?

— Я должна помочь Сандре.

— Я думаю, вы достойны того, чтобы быть гостьей на этом празднике, — неловко промолвил Данте.

Анжела не ответила. Через несколько мгновений ее траурное платье слилось с ночным мраком, и Данте потерял ее из виду.

Он шел обратно, как пьяный, не различая и не разбирая дороги. За ним пристально следил белесый глаз луны. Тропинка была залита призрачным светом, тени покачивались, словно черные занавески, блики казались серебряными монетами. Данте чудилось, что у него отобрали самое главное, что есть на свете: надежду. Он долго бродил во тьме, спотыкаясь о камни, прислушиваясь к голосу ветра, лаю собак, плеску далеких волн, несчастный и безутешный.

Между тем Анжела Боллаи вбежала в пустой темный дом и остановилась, прижав руки к груди. Удары сердца обгоняли друг друга, по лицу текли слезы. Могло показаться, что она жалеет о потерянной любви, но на самом деле это было не так. Лука был хорошим мужем и отцом, они вместе работали, ели, пили и спали, зачали двоих детей, но никогда не говорили о чувствах.

Женщина привыкла к тому, что он владеет ею, однако, ложась с ним в постель, она никогда не ощущала ни малейшего трепета. Когда муж погиб, Анжела горько оплакивала его, потому что он был кормильцем семьи, отцом ее детей, потому что они прожили вместе восемь лет, и она привязалась к нему. Судьба отняла у нее Луку, но любви никто не отбирал, потому что ее просто не было.

Анжела давно догадалась, что Данте к ней неравнодушен, и, догадавшись, испугалась. Испугалась не его, а себя, потому что при виде юноши ее душа рвалась ввысь, сердце тревожно ныло, а тело наливалось сладкой тяжестью. Помимо воли она стала думать о нем как о мужчине. Что будет, если он ее поцелует? Что она почувствует, если запустит пальцы в его густые и мягкие волнистые волосы, проведет ладонью по гладкой, горячей коже? Анжела изо всех сил старалась избавиться от подобных мыслей, однако это было сродни наваждению.

Женщина не решалась признаться в своих мыслях даже священнику. Она заперла сердце на невидимый ключ и забросила его в самую глубокую пропасть своей души, но после признания Данте потаенная дверь вновь открылась и безудержно манила к себе.

Дома Данте ждала мать. Обратив внимание на расстроенный вид сына, Сандра нахмурилась.

— Где ты был?

— Проводил Анжелу, а потом немного погулял, — нехотя ответил Данте. — Сегодня я сильно устал.

Сандра тревожно вздохнула. Она всегда больше думала о своем любимце Дино или о непоседе Джулио, чем о младшем сыне. Никто никогда не знал и не интересовался тем, что скрывает его душа. Он всегда был покладистым и молчаливым и словно скрывался в тени своих братьев.