Это открытие окончательно добило меня. Я недоверчиво смотрел на Кемпа.

— Ты манипулировал ею, скотина! Ты загубил наши отношения, чтобы они не вредили твоим собственным интересам! Не понимаю, почему Наталия тебя слушалась. Она была не из таких.

— Я знал о ней такое, чего не знал никто, включая тебя. То, что следовало держать в тайне. Я пригрозил, что выступлю с разоблачениями в прессе.

— Ты ее шантажировал? Чем?

— Тебе лучше оставаться в неведении. Правда.

Я уже не мог контролировать себя. Одним рывком я вскочил на ноги. Меня охватила безумная ненависть, меня просто трясло от бешенства.

— Говори...

— Алекс, я думаю, что...

— Я попросил тебя сказать все, — перебил я. — Давай покончим с этим раз и навсегда.

— Ну, как хочешь... Я встретился с Наталией не так, как об этом писали в газетах. Девочка-подросток, гуляющая с матерью, агент, случайно заметивший ее в торговом центре и уговоривший приехать на пробы в Париж... Все это ложь. Мы придумали для публики красивую историю, правда была слишком гадкой. Я увидел ее на улице. Когда я ее окликнул, она отнеслась ко мне как к очередному клиенту.

— Я что-то не понимаю...

— Я ее нашел на панели. Она с четырнадцати лет занималась проституцией, чтобы заработать на кусок хлеба. Сирота, спала где придется. Чем еще она могла жить? В то время на улицах Будапешта шлялись десятки таких девчонок. Она была всего лишь одной из многих несчастных. Она держалась благодаря героину и водке. Меньше чем за десять долларов она соглашалась на все. Настоящая находка за такие деньги.

— Я тебе не верю. Это невозможно.

— А как ты думаешь, почему она так и не познакомила тебя со своей семьей? У нее не было семьи, вот и все.

Он погрузился в воспоминания. На его губах показалось подобие улыбки.

— Я спас ее, Алекс. Я подарил ей настоящую жизнь. Без меня она сдохла бы, как последняя шавка, на своей панели! Видел бы ты ее... Зима, всюду снег. Она тряслась в дрянном пальтеце. Кожа да кости. Она обслуживала клиентов на грязной лестничной площадке. И, несмотря на это, она была восхитительна. Я сразу же понял, что в ней заложен огромный потенциал. У меня она бросила все — траханье, наркотики, выпивку. Вначале было трудно, но к моменту встречи с тобой она уже была чистой.

— Невозможно, — повторял я, мотая головой.

— Можешь прятать голову в песок, если тебе так легче. Наталия была шлюхой, а я сделал ее звездой. Я вкалывал как лошадь, чтобы добиться этого. Я собрал ее по кусочкам. Я придумал ее лицо, тело, стиль. Благодаря мне она стала эталоном для всего мира. Я работал днем и ночью в течение пяти долгих лет, чтобы слепить ее, но результат того стоил. Я был рядом с ней с самого начала, когда у нее были ломки, и потом, когда пришел успех и нужно было составлять расписание всех этих съемок, и давать интервью, и вести переговоры с модельерами. Я не считался со временем, можешь мне поверить. И делал это не ради денег, а потому, что любил Наталию, как отец любит дочь. Она не имела права покинуть меня.

Не дожидаясь команды мозга, мой кулак врезался Кемпу в губу. По его подбородку потекла струйка крови. Он даже не шевельнулся, чтобы закрыться. Просто поднялся и встал передо мной.

— Можешь думать обо мне что угодно, Алекс, но я любил ее больше всех на свете. Если сегодня кто-то и должен оплакивать Наталию, то это я. Я не знаю, кто ее убил. Более того, мне наплевать, я не хочу знать, кто это сделал. Моя Наталия умерла, и никто не вернет мне ее.

— Бред сивой кобылы! Тебя интересовала только собственная выгода. Ты хоть на минутку подумал о ней, о том, чего она действительно хотела?

— Бедный мой Алекс... — вздохнул Кемп. — Ты так и остался ребенком. Ты мыслишь примитивно. Добро против зла, победа или нокаут, и все, что из этого вытекает... Если бы жизнь была устроена так просто, ни от кого бы это не укрылось.

Кемп пожал плечами и медленно побрел к выходу. Я не сделал ничего, чтобы помешать ему. Я остался один на этом огромном кладбище, в окружении теней всех тех, кого потерял, так и не успев узнать.

Тяжелая стальная перекладина поднялась на тридцать сантиметров, замерла на несколько секунд, а потом медленно пошла вниз. Сара следила за опускающейся штангой, пока та чуть ли не коснулась ее плеч. Тогда, выдохнув весь воздух из легких, она отжала ее в последний раз и закрепила на держателях. На сегодняшний вечер гимнастики хватит.

Она не вставала со скамьи для силовых упражнений, пока к ней не вернулось ровное дыхание. Пот широкими полосами стекал по ее щекам, капал на покрытие пола. Сара приблизительно подсчитала, какой же вес она подняла.

Сорок раз по пятьдесят килограммов. Две тонны за полчаса. Неплохо. Во всяком случае, достаточно, чтобы прочистить мозги.

Где-то далеко, в гостиной, зазвонил ее мобильный. Сара с трудом выпрямилась. Все тело ныло. Уже год или два она чувствовала, что оно не повинуется ей, как прежде. Теперь к концу каждого сеанса гимнастических упражнений она ощущала себя совершенно разбитой.

Пришло время подумать о смене рода деятельности. Бегать за злоумышленниками с одышкой и негнущимися коленями — это лучший способ получить пулю. Сара понимала, что момент выбора неотвратимо приближается.

В глубине души она вовсе не хотела до последнего цепляться за эту сумасшедшую работу, как Лопес. В отличие от комиссара, она не находила удовольствия в бесконечных неприятностях.

Телефон звонил не переставая. Сара решила, что растяжкой займется позже, и бросилась к своей сумке.

На экране высветилось: «Лопес». Скверный знак. Когда он позвонил в прошлый раз, ей пришлось провести бессонную ночь.

— Чем могу быть полезна, комиссар? — спросила она, взяв трубку. — Вы решили проверить, сколько я могу выдержать без сна?

— У меня плохая новость, — сразу же уточнил Лопес. — Кантора только что арестовали у него дома.

— Алекс опять напроказничал? Я думала, что его «магнум» конфисковали?

— Я имею в виду отца. В восемнадцать часов его задержали ребята из Национального управления по борьбе с терроризмом.

— На каком основании?

— Официально он представляет собой угрозу для национальной безопасности. Как бывший террорист, он, несмотря на свое раскаяние, может создать проблемы на территории Франции. Учитывая теперешнюю ситуацию, министерство якобы не хочет никакого риска. На самом же деле его арест был произведен по настоянию итальянского правительства. Они жаждут любой ценой заполучить его обратно. Для него уже подготовили камеру в тюрьме с повышенной системой безопасности. Целая программа: минимальные удобства, из окна — вид на крепостные стены с колючей проволокой...

— А где он сейчас?

— В нашем ведомстве. Как только я узнал о возбужденном против него деле, я сообщил руководительнице уголовной полиции, что до высылки его совершенно необходимо допросить по делу Велит. Она куда-то позвонила, и мне выделили два часа. Министр уже подписал приказ об экстрадиции. Она назначена на завтра, на шесть утра. У нас во дворе Кантора ожидает машина Управления по борьбе с терроризмом. Как только мы с ним закончим, его немедленно отвезут в Руасси.