– Понял, княжич!

– Вперед!

Дружина под приветственные возгласы ополчения и жителей села пошла в Чугуев.

Встречал ее воевода, князь Верейский. Дружина прошла мимо, а Парфенову пришлось останавливаться.

– Да, Петр Петрович?

– Княжич, позволь еще раз выразить тебе благодарность великую.

– Пустое, Петр Петрович, сделали то, что должны были сделать. Извиняй, мне треба торопиться. Бордак осадил татар, что разорили Песчаную, но ты о том ведаешь. Надо побить проклятых и освободить полонян.

– Бог тебе в помощь, Василий Игнатьевич!

– Благодарствую!

Парфенов ударил коня и пошел вдогон дружине. Догнав, вышел вперед, немного позади головного дозора, выставленного десятником Огневым.

– Извиняй, княжич, ты воеводе об изменнике, что повязан с мурзой, говорил? – спросил тот.

– Нет!

– Пошто так?

– Сами отыщем его, когда с мурзой дело закончим. Скажи я сейчас об изменнике, воевода поднял бы шум, учинил следствие, а изменник где-то рядом с князем Верейским, коли ему все наши планы известны. Его, Лука, осторожно брать надо, без шума и суеты. Спровоцировать на чем-нибудь и взять. Иначе не получится. Оттого и не оповестил Петра Петровича об изменнике. Да тот больше пакости уже не сделает, воевода не знает, что мы будем делать, кроме того, что идем в Сангу.

– А что мы будем делать? – посмотрел на князя десятник.

– Перво-наперво, с Михайло Бордаком след разбить десятки татар в урочище, освободить людей, захватить десятников. Коли помощник знал о планах мурзы, да не успел сказать из-за коварства изменника, то могут знать и десятники, что с невольниками.

– А коли не знают?

– Тогда… Да отстань ты, Лука! Одно дело треба сделать, потом о другом думать.

– Может, Михайло Бордак уже знает, все ж он среди крымчаков долго обретался.

– Может, и так.

Дружина прошла Белую Балку, обошла село Радное, свернула направо и оврагом вышла в осинник. На елани остановилась. Из кустов показался ратник десятка Рубача Владимир Гранов.

Парфенов объявил дружине короткий привал, сам соскочил с коня, подозвал гонца:

– Приветствую, Володька! Здесь все спокойно?

– И тебе доброго здравия, княжич, здесь спокойно. Боярин Бордак велел передать тебе, что повел десяток Фомы Рубача в лес в обход урочища Санга. Там он хотел провести разведку, выяснить, сколько татар в урочище, где именно, а также все о полонянах. Тебе с дружиной сказал идти к нему в стан.

– Это в обход Санги?

– Да, и след обойти урочище с юга.

– Ты ведаешь путь?

– Откуда? Меня Бордак оставил, чтобы передать то, что передал.

– Ясно.

Княжич подозвал Огнева и Грудина:

– Други, треба выяснить, нет ли у нас в дружине тех, кто знал бы эту местность? В Радном, понятно, таких полно, но нам туда идти не можно.

– Поспрашиваем.

– Поспрашивайте. Найдется местный, ко мне его тут же!

Десятник ушел. Вскоре подошел молодой ратник, представился:

– Борис Талый из десятка Якова Грудина, я в детстве с родителями проживал в Белой Балке, а в Радном у нас жили родственники.

– Значит, местный?

– Давно то было. Отроком родители на Москву перевезли.

– Как скрытно дойти до Санги, ведаешь?

– Бывал там с дядькой Петром, у него в Санге баба жила вдовая. И он вдовый, хотел жениться, да пожар случился. Погибла баба его.

– Поведешь дружину.

– Тока, княжич, учти, я давно там не был, многое могло измениться. Как подойти-то желаешь?

– В обход бывшего селения на западную сторону. Обходя с юга.

– Понятно. Дойдем, в обход дорога одна. Балка. Но я помню, как шли.

– Пойдешь с головным дозором.

– Слушаюсь!

– Отдохни покуда, при сборе выходи к дозору.

– Да, княжич.

Вскоре дружина пошла дальше, и вел ее ратник Борис Талый.

Шли, торопясь. В урочище могло произойти все, что угодно. И татары, заметив ратников Рубача, напасть, и в Сангу подойти подкрепление татар. Да и Бордак ждет. Он наверняка уже подготовил план действий, да сил с одним десятком не хватает.

Зашли в лес, когда солнце уже ушло за деревья, наступали вечерние сумерки.

Головной дозор вышел к посту охранения десятка Рубача. Ратники узнали друг друга, разговорились. Парфенов проехал на елань, где у высокой сосны на самодельной лавке сидел боярин Бордак. Тот при появлении Парфенова встал, улыбнулся:

– Доброго здравия, Василий!

– И тебе тако же, Михайло! Что тут у тебя?

– Поначалу ты поведай, отчего задержался, я ждал тебя раньше.

Княжич рассказал о схватке с крымчаками у села Марево, не затронув подробностей, о коих обещал сказать позже. После чего повторил вопрос:

– Ну а у тебя что?

– Ты коня ратнику отдай, да садись рядом, а дружина пусть размещается на отдых. Молится, трапезничает и отдыхает. До рассвета времени много.

– Из того следует, что ты уже ведаешь, что делать в Санге? – пристально посмотрел на Михайло Парфенов.

– Ведаю, княжич.

– Просвети!

Бордак развернул уточненную схему урочища, начал объяснять, что к чему в бывшем селении.

– Охрана, как видишь, княжич, слабая, с нашей стороны – двое крымчаков, с остальных – по одному. Шастал еще один татарин возле церкви, но это, видимо, просто ратник, вышедший на улицу, в хатах уцелевших по четыре басурманина и столько же взрослых невольников, девицы, отроки, молодые женщины и дети в погребе, он недалеко от сохранившихся построек. Вот здесь, – Бордак ткнул пальцем в место, где на схеме была обозначена хата без крыши с наибольшим числом татар, – должны быть татарские начальники, десятники.

– А мурзы, значит, нет?

– Нет, как и в случае с селом Марево. Уж там, судя по количеству татар, должен был быть Икрам, ан нет, сховался где-то.

– Чего он прячется и силы разбрасывает?

– У меня такое ощущение, княжич, что он играется с нами. От человека из окружения воеводы Чугуева ему известно о нашей дружине, известно, что мы охотимся за ним. Другой на его месте нанес бы удар всей сотней по двум-трем селениям, забрал невольников и ушел к Перекопу, но Икрам нападает на одну деревню, берет полян и уводит в Сангу. Возможно, считает, что здесь нам их не достать. Это разумный ход с его стороны. А вот нападение на Марево необъяснимо. Разве Икрам не понимал, что там его десятки разобьют? Не городская дружина, так наша и сельское ополчение. Я все больше склоняюсь к мысли, что Икрам специально подставил помощника с десятками у Марево, дабы создать впечатление, что это был главный удар, и теперь, когда он потерял почти половину своих людей, ему остается уйти по Северскому Донцу к шляху и обратно в Крым. Но на самом деле он только готовит главный удар.