Яэль кивнула.

Глаза Ветрова больше не слипались. Они были больше цвета горькой мяты, когда прищурились на нее.

– Вы лжете.

Она кивнула на золотую полоску на пальце правой руки с кольцом.

– У вас есть фотография вашей жены?

– Да, но…

– Покажите ее мне, – сказала она.

Из-за расширившихся вен на шее и истончившихся губ, Яэль ожидала, что он крикнет «нет», но офицер опустил руку за отворот. Вытащил черно-белое фото – хранимое и любимое. На которое смотрел много раз. У женщины, напечатанной на бумаге, были темные волосы и печальная серая улыбка. Которая соответствовала ее глазам.

Яэль погрузила изображение этой женщины вглубь себя. Она вложила печаль и серый в радужку своих глаз. Прижала ее за своими губами. Волосы, взъерошенные у ее щек, становились темнее, тяжелее. Яэль пришлось угадывать точные цвета, также как с фотографией Бернис Фогт, ох сколько лет назад. И снова это сработало.

Товарищ командующий Ветров взирал на эту сверхъестественную версию своей жены с удивительным спокойствием. Его руки сложились над на картой.

– Вижу.

Охранник за ней не вздрогнул и не потянулся за своей винтовкой Мосина. Что-то было неправильно. Оба мужчины просто наблюдали за ее изменением – превращением в кого-то другого на их глазах – и они даже не вздрогнули. Правда, глаза товарища командира Ветрова выглядели более настороженными (целый сад свежей зелени), но это была скорее задумчивость, чем изумление.

Возможно, это от того, что они были солдатами. Обученными видеть невозможное, справляться с шоком. Но и другие тоже были солдатами. Как Райнигер, который выругался, но побледнел как мертвец. Как Хенрика, чей рот был открыт добрых две минуты прежде, чем она смогла его закрыть. Как Влад, который бросился к своему ящику с охотничьими ножом, прежде чем Райнигер смог его успокоить. Объяснить.

Это все было очень странно.

– Я не Адель Вольф. – Было непривычно говорить это вслух после стольких дней совершенно других рассказов. Яэль продолжила, пытаясь стряхнуть апатию мужчины. – Вы совершаете очень большую ошибку, останавливая эту гонку. Если я провалю свою миссию, пострадает все Сопротивление.

– И в чем именно заключается ваша миссия?

Солгать было так естественно, просто. Ее этому обучили. Но Яэль также прошла подготовку по пониманию ситуаций, и она могла почувствовать напряжение в этой комнате на вкус – годы войны и партизанской борьбы, которые грузом давили на плечи товарища командира Ветрова, злоба к Рейху в его глазах. (Яэль узнала их, потому что они были и у нее). Она знала, что только правда убедила бы этого человека. Только у правды был шанс освободить ее.

– Третий рейх гниет изнутри. Люди несчастны от Нового порядка, даже некоторые в ближайшем окружении фюрера. Сопротивление растет под носом у Гестапо. Мы достаточно сильны, чтобы изменить это сейчас. Каждая ячейка в каждом городе ждет сигнала восстать и уничтожить Новый порядок.

– Моя миссия заключается в том, чтобы дать этот сигнал. Моя миссия заключается в том, чтобы убить фюрера на Балу Победителя. Чтобы это увидел весь мир. – Масштабность слов Яэль заполнила комнату, вдавливаясь в каждый угол.

На этот раз Ветров выглядел удивленным:

– Вы? Вы собираетесь убить фюрера?

– Только если я выиграю Гонку Оси, что будет невозможно, если вы похитите всех ее участников, – резко сказала Яэль. – Вы должны освободить нас.

– Это будет трудно, – сказал ей командир, засовывая фотографию своей жены обратно внутрь выцветшего мундира. – Мои приказы пришли непосредственно из Новосибирска. Мы должны захватить участников Гонки Оси и использовать их в качестве политического рычага для возвращения нашей территории на западе.

– Рычага? – Яэль не могла поверить, что у нее вылетело это слово. – Как Новосибирск ожидает держать гонщиков в заложниках, не вызвав гнева Гитлера на свою голову?

Ветров пожал плечами.

– Как вы и сказали: Третий рейх гниет, на грани распада. Нас… предупредили, что путч на горизонте. Мы просто пытаемся вернуть земли, которые они забрали, прежде чем воцарится анархия.

– Но… это не сработает. Рейх не развалится, пока я не подам сигнал. А это может произойти только если вы позволите нам уйти.

Командир нахмурился.

– Если я выпущу вас, это может быть расценено как измена.

Измена. Лицом к лицу с расстрельным взводом и кончиками их стволов. Какой командир будет так рисковать?

– Это все большое недоразумение, – сказала Яэль. – Эрвин Райнигер. Он мой командир, и я знаю, что он поддерживает контакт с Новосибирском. Именно он предупредил вас о путче. Если вы радируете им и объясните ситуацию…

Товарищ командующий Ветров медленно встал.

– Я отправлю радио в Новосибирск. Но даже тогда я не могу гарантировать вашу свободу. Кроме того, я бы предпочел, чтобы вы прекратили имитировать мою жену, мисс В… – офицер перебил сам себя, подавив ее псевдоним. – Как именно Вас зовут?

Яэль растаяла обратно в черты лица Адель. Волосы, в которые проникла зима, и глаза, которые подходили, как хорошо сидящая перчатка.

– Если они спросят, можете сказать им, что меня зовут Волчица. – Она знала, что ее кодовое имя чего-то стоило. Единственное, которое Райнигер сообщил бы Советам, если он вообще что-то рассказал.

– Волчица. – Офицер повторил его так, что даже Яэль с ее безупречным русским, не смогла имитировать. В том же ломком ритме, который обычно использовала ее старая подруга, так любившая свой родной язык. – Самка волка. Интересный выбор.

– Я не выбирала его, – сказала она ему. – Оно выбрало меня.

Яэль час просидела у дальней стены импровизированного кабинета товарища командира Ветрова. Наблюдая, как полуденное солнце проходит через окно, за трещинами забытых зданий. Подсчитывая грузовики и людей, и оружие, проходящих мимо окна. (Три грузовика. Двадцать три человека. Слишком много оружия.)

Охранник стоял напротив Яэль. Было ясно, что он, скрестивший ноги на грязном полу и сцепивший руки в замок, не думал о ней, как об угрозе. Он выглядел расслабленным: плечи наклонены, винтовка лежала рядом с ним. Одолеть его было достаточно легко – сбить его с ног, бессознательного связать, использовать нож, по-прежнему спрятанный в ее сапоге, чтобы разорвать веревки.

Она предположила, что может даже сбежать из лагеря. Если она снимет с него форму, использует ее с немного увеличенным ростом, короткими волосами, и надвинет низко на глаза кепку.

Но это ничему не поможет. Совсем нет. Ей необходимо выиграть Гонку Оси, и для этого ей нужны остальные гонщики. Она никак не смогла бы тайно вывести двенадцать гонщиков из-под носа у вооруженного отряда за оставшийся час.

Длинная тень выросла в дверях, материализовалась в краснолицего товарища командира Ветрова. Яэль встала, ее легкие наполнились воздухом, как наполненный горячим воздухом воздушный шар, пока советский офицер возвращался к своему столу.