Ты ведь понимаешь, что использование Красной Молнии для меня недоступно, пока рядом Натаниэль?

— Да. Его чëртов оберег на толстовке всë портит. Тогда ты был слишком далеко, потому и силы не сдерживал, но если придëтся защищаться, когда Нейт будет рядом… Или защищаться ОТ Нейта…

— Значит, ты тоже так считаешь? — уточнил Абигор, глядя собеседнику прямо в глаза.

— Безусловно, — подтвердил Бальтазар, — ангел становится для нас головной болью. Тогда, в битве с Изекиэлем, он здорово нас подставил, если призадуматься.

— Не просто подставил, — в глазах Абигора блеснул недобрый огонëк, — из-за него Лерайя умерла. Присутствие Натаниэля помешало мне вовремя заметить наличие оберега у Красноокого, и в результате я не смог спланировать атаку. Но вот вопрос: откуда шавке архангела вообще стало известно о влиянии оксалиса? Знали о нëм только трое. Ты, я и Натаниэль.

— Вот же сукин сын! — скрипнув зубами, нахмурился Бальтазар.

— Вот именно. Мы ничего не знаем о том, что Натаниэль сказал или сделал во время своего заключения в Шпиле. Возможно, из него под пытками вытянули мой секрет, а может быть, что и пытать его не пришлось… Мне всегда было сложно понять, на чьей же он стороне. Вспомнить хотя бы тот бой на площади! Ему ведь было плевать на нас, на клуб и на сохранность города. Он спасал свою девчонку!

— Да уж, Эйб, я порой поражаюсь, как у тебя хватает терпения это выносить… — поддержал Бальтазар.

— Знаешь, дружище, возможно, сейчас моë терпение как раз подошло к концу. Именно поэтому сегодня я позвал в гости кое-кого ещё, — и Демон В Красном зловеще ухмыльнулся.

* * *

Аврора снова и снова повторяла одну и ту же серию приëмов. Осознание того, что они давались ей хуже, выводило девушку из себя. Она готовилась к возвращению в Шпиль и должна была показать себя с лучшей стороны. Годы отшельничества прошли. Только на грани смерти Аврора внезапно поняла, как должна была поступить.

Когда-то давно маленькая светловолосая девочка вошла в этот храм, ведомая его истинным хозяином. Там она обрела дом, товарищей, цель… И первую девичью любовь, настолько же пламенную, насколько и непозволительную. Аврора лучше других понимала смысл слов «сердцу не прикажешь», но ничего не могла изменить. С каждым взглядом на господина Михаэля она будто уносилась всë выше в мечтах.

Но суровая реальность была проста: архангел был лидером, полководцем и идеалом всего Легиона. Она же осталась для него несчастным ребëнком, подобранным из жалости где-то на улице. И хоть к тому моменту Аврора превосходила силой и ловкостью большинство людей и сражалась в тренировочном бою с самим Ариэлем, лучшим учеником Михаэля, это ни на шаг не приближало еë к кумиру. Более того: сами слова, которыми стоило проявлять свою любовь, были девушке незнакомы. Став прекрасным воином, она так и не научилась чувствовать.

И тогда Аврора сделала, как ей казалось, правильный выбор. Встретившись с Михаэлем в его кабинете наедине, она попросила дать ей задание, на котором она будет как можно дальше от цитадели… Именно так началось еë путешествие в Северную Америку, где на тот момент обосновался архангел Люцифер. Сторонник мира и идейный противник Михаэля, он тревожил главу Шпиля, и потому Аврора была направлена шпионом в его твердыню Осколок Эдема. Разумеется, это выглядело, как дипломатическая миссия, и никто не заподозрил бы человеческую девушку…

И всë же чем дольше Аврора жила вдали от сияния Михаэля, тем больше еë тянуло назад. То, что она приняла за почтение и благоговение, оказалось действительно стойкой любовью. И когда однажды Осколок Эдема поразила весть об исчезновении правителя Люцифера, ученица архангела с чистой совестью отправилась домой. Миссия была выполнена. За мëртвыми не нужно было присматривать. Разумеется, тогда Аврора и не думала, что смерть настигнет всех архангелов, одного за другим…

Эта мысль осенила еë уже в пути, и вдруг девушка перепугалась: что, если она опоздает? Что, если к тому моменту, как она вернëтся, Шпиль опустеет? Случайно встреченный ею ангел заверил Аврору, что Михаэль пребывает в добром здравии, однако закрывать глаза на проблему всë равно было недопустимо. Тогда-то и началось ее расследование. Следы привели девушку к местонахождению Ангела Бездны, как ей казалось, единственного виновника исчезновения Семерки Огня. И тогда-то ученица впервые узнала что такое страх. Бездна была силой за пределами ее понимания. Даже наблюдая издалека за своим врагом, Аврора чувствовала, как трепещет еë сердце. В душе девушки боролись инстинкт самосохранения и пламенная любовь, и, конечно же, чувства победили. Она вознамерилась убить Ангела Бездны «чего бы ей это ни стоило», в глубине души уже зная верный ответ: это будет стоить ей жизни.

Но теперь всë обернулось иначе: Абаддон был мëртв, а она, вопреки всему, жива. Перед Авророй снова открылись два пути: бежать от правды и от собственных чувств, которые просто не могли быть взаимными, или отправиться в Шпиль и снова стать смиренной ученицей того, кого она боготворила. Выбор был сделан, но она с исключительно женским кокетством не могла предстать перед объектом обожания не в лучшей форме. Совершенная для совершенного. Только тогда она посмеет снова войти в его кабинет. Однако Аврора, относившаяся к своим навыкам, как к подвенечному платью, не замечала, как с крыши за ней внимательно наблюдали. Холодные и внешне безжизненные глаза изучали каждое еë движение с неподдельным интересом.

* * *

Дверь беззвучно открылась, и Роджер заглянул в комнату.

— Звал?

— Да-да, — подскочил Абигор, соскользнув со стола и пододвинув для гостя стул, — есть разговор. Надеюсь, ты не против присутствия Бальтазара?

— Ничуть, — садясь, пожал плечами парень, — в конце концов, я, возможно, обязан ему жизнью. Если бы не его эффектное появление, Ангел Бездны перебил бы нас раньше, чем Азраэль пришëл бы на помощь.

— Кстати, об этом, — вздохнул демон, опускаясь в своë похожее на мягкий трон кресло, но чувствуя себя в нëм очень неуютно, — думаю, малец хотел бы, чтобы ты знал правду. Его звали Разаэль, Роджер, и он был Ангелом Тайн.

— Подожди, но тогда… Зачем было врать мне? Хотя теперь я понимаю. Вся эта атмосфера. Часовня. Разговоры о смерти. Попытки выглядеть устрашающе. Но как ты догадался?

— Я знал изначально, — улыбнулся Абигор, — не забывай, что я очень давно живу на свете и многое подмечаю. Я видел, как он носит свою косу. С осторожностью и восхищением мальчишки, которому доверили нести не принадлежащий ему трофей. Тот, для кого она была выкована, держал еë совсем иначе. Когда Разаэль осознал, что не