не давая мне сесть. Тварюка, став еще меньше, легко запрыгнула ему на плечо и оба они быстро вошли в пирамиду шеадра. Я потерял несколько ценных мгновений, садясь и принимая человеческий облик — двери шеадра клювом не откроешь. Когда я оказался внутри, их уже не было. Отсюда вело три пути — в Ар Лессен, Ар Шамаль и Ар Элес. По остаточным эманациям шеадари я понял, что они направились в Ар Шамаль.

Я сделал шаг к картине с хорошо знакомыми белыми стенами города на фоне скудного пейзажа, когда огромное каменное здание содрогнулось, а из картины дохнуло пламенем. Жуткое ощущение раздираемой в клочья Грани возникло прямо внутри меня и я дико закричал, чувствуя, как меня самого рвет на части перекореженным пространством…

Этот мерзавец сделал то, что никогда не пришло бы в голову нормальному обитателю Ар Соль — бросил в шеадр взрывчатку.

Глава 22. Плен

Юлька подтащила стул к окну и с трудом вскарабкалась на подоконник, чтобы выглянуть наружу. Внутренняя отделка комнаты, где ее держали — куполообразный потолок, мозаичный пол, низкая мебель, покрытая пестрыми коврами, ванна, углубленная в пол и выложенная мелкими яркими плиточками, изогнутые ручки дверей — напоминала ей Ар Шамаль, но чтобы окончательно увериться, ей требовалось увидеть больше. Ряд узких арочных окон под потолком, разделенных спиралевидными колоннами, давал достаточно солнечного света и позволял увидеть белесое голубоватое небо, но не давал разглядеть землю или город снаружи. Возможно, строители этого и хотели — только небо и ничего больше.

Присмотревшись, она поняла, что окна можно открыть, и что она вполне смогла бы пролезть в высокий и узкий проем. Потянув на себя раму, она чуть не свалилась обратно с широкого покатого подоконника, и, кое-как уцепившись за нижнюю часть рамы, подтянулась и высунула в окно голову.

И опять чуть не скатилась обратно. Там, далеко внизу, были только ровные голые стены и пустыня. Вот почему на окнах нет решеток — отсюда и так не сбежишь. Да и не предназначалась эта комната для содержания преступников.

Спрыгнув обратно, она с усталой злостью рухнула на мягкую широкую кровать, покрытую большими и маленькими подушками.

Ловушка… Она попала в нее, как наивный ребенок. Уже в вимме ей сделалось нехорошо от навязчивого неприятного запаха. В пути она провалилась в глубокий обморочный сон, из которого вынырнула уже здесь, в этих почти королевских покоях. Пожалуй, ее плен был более комфортным, чем жилье в университете, гостевые комнаты у Саши и жилье в Альбре — там не имелось такой роскошной, просторной ванной комнаты, напичканной ароматными маслами, удобной спальни, снабженной множеством подушек разных форм и размеров и отдельной уютной гостиной. Дверь, естественно, была заперта. Цепочка окон под потолком явила ей тусклое зимнее небо, а в гостиной тихо отсчитывали время старинные напольные часы, показывающие раннее утро.

Когда она очнулась, Лануэль сама принесла ей обед и с непередаваемым высокомерием сообщила, что с Сашей все в порядке, но некоторое время ей придется провести здесь. На гневный вопрос, какого черта ее сюда притащили и пылкое требование выпустить, та лишь усмехнулась и равнодушно пожала плечами.

— Посидишь, — бросила она, уходя, и Юлька с ненавистью мысленно послала ей вслед нецензурные проклятия своей родины.

Меня никто не хватится, подумала она с тоской. У Саши проблемы и ему, скорее всего, сейчас не до нее. Да и откуда ему знать, что с ней что-то случилось? Она слишком ценила свою независимость… Ильнара начнет тревожиться только в том случае, если от Юльки очень долго не будет вестей. С Ширин у них не было никаких уговоров о следующей встрече, хозяйка Некроса сама находила ее, если хотела что-то обсудить. Рес… Рес тоже не будет ее искать. Что их на самом деле связывает? Она нашла его на озере — он вытащил ее из объятого войной Саманданга. Они квиты и ничего не должны друг другу. Он подарил ей крылья… и ожерелье-щит, чтобы защищать себя… И мысль о том, что она может быть свободна и не бояться никого, кто протянет к ней руки. Или лапы. Что она что-то значит в этом мире.

Но он далеко.

Никто не будет ее искать, полагая, что она занята своими делами.

Когда в тишине раздался скрежещущий звук открываемого замка, она резко вскочила с кровати и так же решительно упала обратно. Кто бы это ни был, нечего показывать, что она злится и нервничает. Устроившись на подушках поудобнее, она приняла задумчиво-скучающий вид и бросила на дверь прикрытый ресницами взгляд.

Это оказался Румянцев, который принес ей на подносе очередную порцию еды. Юлька сделала вид, что только что проснулась, и уставилась на него с укором, переходящим в презрение.

— Что, счастлив, что мы местами поменялись? — ехидно спросила она. — Кстати, кто помог тебе сбежать? Неужели Лануэль?

Она ожидала грубого ответа, но он почему-то смутился.

— Нет, не она. Но тебя это не касается.

— Еще как касается, — огрызнулась она. — Саша должен знать, какая шваль орудует в его собственном доме.

— Ему это не поможет, — хмыкнул тот.

— Я-то вам зачем? Думаете его мною шантажировать?

— Нам надо поговорить, — пояснил он. — А ты обеспечишь безопасность этих переговоров. Все что нам нужно — объясниться с ним.

— А что, поговорить, без заложников вам никак?

— Он многого не понимает, — отрезал Румянцев. — Сейчас он совершает одну из самых фатальных ошибок в своей жизни, неправильно выбирая друзей. Он думает заслужить лояльность старшего поколения Вечных, не осознавая, что эту лояльность невозможно заслужить в принципе. А твое присутствие поможет нам удержать в стороне Хэйгена. Очень уж шустро он взял Сашку в оборот, а тот, как щенок наивный, рад, что его по шерстке погладили…

— Ну и как вы его удержите? — хмыкнула Юлька. — Мною, что ли? — она обидно рассмеялась. — Ну так я рада вам сказать, что тут вы крупно промахнулись. Я не имею на Хэйгена ни малейшего влияния, так, слегка знакомы, не более. К тому же, он очень упрямый и вас уж точно слушать не будет.

— Послушает как миленький, — Румянцев вернул ей презрительно-насмешливый взгляд. — Для начала, есть слушок, что он к тебе неровно дышит… Вот мы ему тебя и покажем. Посмотрим, как он уроки выучил.

— Какие уроки? — его многозначительная улыбка подняла в Юльке волну отвращения.

— Когда-то его беременную жену взяли заложницей, — пояснил Румянцев с прежней неприятной усмешкой. — А он слишком долго собирался. Или не поверил. Или думал, что он умнее всех. Или еще что. Ну и